[LuS team]

Название: Правдивая история красной шапочки
Автор:  Feijoa
Персонажи: Луссурия/Сквало
Рейтинг: PG-13
Размер: превью - 288х162, по клику на превью полный размер 600х800
Дикслеймер: мир и персонажи принадлежат Амано.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		100	(100%)
Всего:		100

@темы: конкурсная работа, арт, Команда фейхоа, работа по нашему пейрингу

---

[LuS team]

Название: Особая разновидность счастья
Автор:  Feijoa
Бета:  Feijoa
Персонажи: Луссурия/Сквало
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 683 слова
Дикслеймер: мир и персонажи принадлежат Амано.

- А ну подъём! Хорош разлёживаться! - наверняка даже если в лесу сдохнет медведь, и Сквало решит разбудить Луссурию трогательно и нежно, у него ничего не получится, потому что он рефлекторно откроет дверь с ноги прежде, чем об этом задумается.
- И тебе доброе утро, милый, - пытаться укорить Сквало за то, что тот по-хозяйски вламывается в чужую в комнату, будет себе дороже: в лучшем случае получишь под дых, а в худшем - он уйдет.
- Что, поди, опять дрочил на меня полночи?
Луссурия ослепительно улыбается и неловко нашаривает на прикроватной тумбочке очки. Вчера он вообще не ложился спать, а полночи бродил по злачным местам, осознанно нарываясь на драки. Только когда он почувствовал, что по рукам стекает чужая кровь и крупными тёмными каплями лениво падает на грязный асфальт в подворотне, на душе стало как-то спокойнее, и сразу подумалось, что всё, можно возвращаться в особняк. Напоследок Луссурия обернулся и жалостливо прицокнул: эти еле живые парни, с трудом копошащиеся сейчас около мусорных баков, до встречи с ним были такими симпатичными.
Небо наконец-то расчистилось после недели обложных дождей, и теперь выглядело таким торжественным, мёртвым и холодным. Может, наверху наконец-то открываются врата в ту самую Вальгаллу, и да пребудет всеобщее счастье?
Луссурия невесело усмехнулся и прибавил шаг. Зачем ему это, у него уже есть своё счастье.
Хотя что это за счастье такое, если от него чертовски больно? Больно постоянно, жжет, гложет изнутри, выматывает.
Вот и сейчас оно по-хозяйски ввалилось к нему, протопало до кровати, оставляя чудовищно грязные следы на полу, и, не разуваясь, рухнуло на чистые простыни. И даже не подумало рассказать, почему вернулось с задания на два дня позже срока и даже не сообщило, что с ним все в порядке.
- Я уже думал, что с тобой что-то стряслось, Ску, - вкрадчиво начал Луссурия.
- Тупые филлипинцы, я ещё вернусь и натяну глаз на жопу оставшимся. Руки! - дернулся Сквало, когда чужие быстрые пальцы аккуратно оттянули ворот его походной куртки.
- Дай посмотреть, милый, я же вижу кровь. Вот она, уже по подушке расплылась.
Сквало явно собирался огрызнуться, но, повернувшись к Луссурии и внимательно вглядевшись в его лицо, помрачнел и сам стянул куртку.
- Подстрелили, - почти сплюнул он. - Давай, валяй.
- У тебя рана снова открылась. Кто тебя вообще научил так перевязывать плечо? - Луссурия всегда говорит в таких ситуациях без остановки, чтобы отвлечь Сквало, чтобы тот не заметил, какой он, Луссурия, эгоистичный. Как жадно он смотрит на бледное жилистое тело, с каким упоением скользит по нему руками и как едва сдерживается, чтобы не прижаться к нему и не начать целовать. Кстати, все эти вечные синяки и ссадины на светлой коже Сквало так похожи на звезды на ночном небе, только цвета вывернуты наизнанку. На самом деле его тело и есть то небо, обещающее Вальгаллу и вечное счастье. Но Луссурия не скажет об этом Сквало, тот не любит патетику. Он предпочитает не тратить время на слова, а жадно и грубо получать удовольствие. Но это чувство, когда целительное солнечное тепло струится по твоим жилам и проникает сквозь кончики пальцев в чужое тело, стягивая свежие раны и разгоняя кровь, отчего холодная кожа под ладонями горячеет, и Сквало попеременно глубоко вздыхает, фыркает и ухмыляется, - может ли даже самый сильный оргазм сравниться с этим ощущением?
В этот раз рана серьёзней, чем обычно, и одним солнечным теплом не обойдешься. Если бы Сквало пришел раньше... Но нет, откуда бы и в какое бы время суток он ни вернулся, первым делом он идет к Занзасу, отчитывается, ругается с ним, получает ещё пару синяков и только тогда идёт к Луссурии. Луссурия всегда молчит, потому что об этом тягучем чувстве внутри лучше не говорить.
- Тебе надо поспать, милый, - дыхание Сквало выровнялось, и его голова все откровеннее клонится на плечо Луссурии.
- Разбуди меня через час.
- Зачем так рано? Разве Занзас не видел, что тебе нужно отдохнуть?
- Да ты шутник, - Сквало лениво приоткрыл один глаз и ухмыльнулся. Несильно пихнул Луссурию под рёбра, откинулся на подушки и нехотя пробормотал:
- Я ещё не был у Занзаса.

Сквало сердито дышал во сне, а Луссурия лежал рядом и улыбался, думая, что каким бы оно ни было жестоким и неуклюжим, это все-таки счастье.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		38	(100%)
Всего:		38

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда фейхоа, работа по нашему пейрингу

---

[LuS team]

Название: Тихий вечер
Автор:  Feijoa
Персонажи: Луссурия/Сквало
Рейтинг: PG-13
Размер: превью - 313х92, по клику на превью полный размер 626х800
Дикслеймер: мир и персонажи принадлежат Амано.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		51	(100%)
Всего:		51

@темы: конкурсная работа, арт, Команда фейхоа, работа по нашему пейрингу

---

[LuS team]

Название: Кое-что о совершенстве
Автор:  Feijoa
Бета:  Feijoa
Персонажи: Луссурия/Сквало
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 744 слова
Дикслеймер: мир и персонажи принадлежат Амано.


В противники ему достался молодой грек с на диво прекрасным телом. С этого парня можно было бы ваять олимпийских богов. До начала боя Луссурия беззастенчиво им любовался.
Впрочем, это не помешало Луссурии в итоге отметелить противника в фарш. Какая жалость, что совершенное тело не содержало в себе совершенных навыков, но тут уж ничего не поделаешь.
Луссурия получил свои деньги и вышел на улицу. На Палермо уже опустилась ночь — и принесла с собой прохладу.
Луссурия шел, сунув в руки в карманы. У него давно уже не было нужды участвовать в нелегальных боях, но Луссурии это попросту нравилось. Где еще можно было увидеть столько отличных спортивных тел, померяться с ними силами, одолеть их? Заказы, поступающие в Варию, по большей части были довольно скучны.

Луссурия шел, не замечая прохожих, пропуская их разговоры мимо ушей. Огни витрин, гуляющие парочки — все это проходило мимо его сознания.
Еще пару лет назад он, возможно, пощадил бы такого красивого противника, а после боя подкатил б к нему с предложением продолжить знакомство. Ничего такого — просто выпить в баре, поговорить о тренировках. Среди профессиональных бойцов не так много любителей мужского пола, но всякое порой случается. Луссурии доводилось когда-то заводить таким образом довольно приятные знакомства.
Но не сейчас.
В последние годы все изменилось.

Машину он оставил в двух кварталах от заведения, где проходили бои.
Пора было возвращаться, его маленький загул подошел к концу. Луссурия проверил мобильник, валявшийся на сиденье: пропущенных вызовов не было. Сквало просто не пришел.

---

Кабинет босса Варии был пуст. Сквало отыскался в спортзале.
Луссурия сел на скамью у стены и стал смотреть.
Сквало отрабатывал удары ногами. Несчастная груша раскачивалась и норовила сорваться с креплений.

Свободные тренировочные штаны и больше ничего. Можно было вдоволь полюбоваться на узкие ступни, на худую спину с выступающими лопатками. На плече розовел недавний, едва заживший шрам.
Бледная кожа блестела от пота, выбившиеся из хвоста пряди липли к шее.
Даже после трех лет знакомства Луссурия не смог бы с уверенностью сказать, что он сейчас наблюдает: тренировку с полной самоотдачей — или банальное проявление злости. Но в любом случае груше не повезло.

Забавно, как порой все поворачивается в жизни.
Луссурия всегда восхищался телесным совершенством. Бодибилдинг казался ему сродни искусству скульпторов. Только те ваяли из камня, сотворить же прекрасное из живого человеческого тела было куда более заманчивой задачей.
Угловатый жилистый Сквало с протезом вместо руки никак не вписывался в представления Луссурии о прекрасном. Сквало в свои семнадцать был похож не на скульптуру, а на бритву. На потерный нож с выкидным лезвием — неэстетично, зато действенно.
Его легко было представить в подворотне, а вот на Олимпе — вряд ли.
Луссурия любил его. Так просто, нелепо, обыденно.

Легко можно было бы заняться сексом с каким-нибудь совершенным телом — и плевать на душонку, что таится в нем. Для секса всегда можно найти партнеров. И избавиться от них потом тоже не велика сложность.
Только вот что-то останавливало.
Любовь — такая смешная штука. Цинизм и прагматичность ей проигрывают подчистую.

Крепления, наконец, не выдержали, груша отлетела к стене.
Сквало повел худыми плечами и обернулся, спросил отрывисто:
— Вернулся? Как прошло?
— Отлично, милый, — сказал Луссурия. — Но я думал, что ты придешь посмотреть.
— Я ездил к дону Тимотео.
— Что-то случилось?
— Нет, — сказал Сквало почти равнодушно. Сдул челку со лба.
— Я же вижу, милый.
— Контракта с Петрелли не будет. Нам запретили искать клиентов самостоятельно.
— Почему?
— Может, хотят, чтоб мы не рыпались. Чтоб я не рыпался. Вария должна быть тихой и послушной. И работать только на Вонголу. Мы больше не "независимый отряд".
— Это ведь не новость, Ску.
Сквало скривился. Лицо у него всегда было подвижное, и это не добавляло ему очарования. Спокойствие шло бы ему куда больше, но быть спокойным Сквало попросту не умел.
— Бесит, — сказал Сквало. — Сиди и будь послушным мальчиком, Супербия. С каким удовольствием я бы убил его, если б мог.
— С Вонголой нам не справиться без босса.
— Да знаю я, знаю, — отозвался Сквало раздраженно. — Ладно, я в душ.
— Пойти с тобой, милый? — Луссурия подошел, положил ладонь на потную спину меж лопаток. — Тебе нужно расслабиться.

Запах пота, знакомый до боли. Росчерки тонких шрамов на бледной коже. Неаккуратный хвост белых волос.
Несовершенство в каждой детали.

— Зеленый чай и массаж хорошо тебя расслабят, милый.
— Надеюсь, ты шутишь, — сказал Сквало, оборачиваясь.
Ухмыльнулся.

Временами Сквало казался даже красивым, но это была негармоничная, странная красота.
Слишком широкий рот, слишком острые скулы, цвет волос этот нереальный. Чудесный разрез почти бесцветных глаз.
Человек-негатив, живой призрак.

— Конечно, шучу, милый, — сказал Луссурия. — Так мы идем?
— Пошли.

Обычный сценарий: сначала будет секс в душевой, потом пицца в спальне.
И ни малейшего намека на эстетику.
Луссурия не смог бы променять это ни на что другое.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		42	(100%)
Всего:		42

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда фейхоа, работа по нашему пейрингу

---

[Очень Суровый Шиповник]

Название: Слухи
Автор: Ollyy
Бета: Shun
Размер: драббл, 790 слов
Пейринг/Персонажи: Луссурия/Сквало
Категория: слэш
Жанр: стеб
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Первое слово, которое Луссурия сказал Сквало, было вовсе не «ах, какой милашка» или «привет, мой сладкий», а «отвали».
Предупреждение: трэш, угар и содомия и на самом деле, разумеется, все было совсем не так
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет Katekyo Hitman Reborn! принадлежат Амано Акире. Автор материальной прибыли не извлекает.

Первое слово, которое Луссурия сказал Сквало, было вовсе не «ах, какой милашка» или «привет, мой сладкий», а «отвали». И это еще очень вежливо для профессионального боксера, которому непонятный хрен с горы, похожий на женскую версию капитана Крюка, предложил бросить спортивную карьеру ради работы в мафии. Луссурия неловко почесал рукой в перчатке коротко стриженный затылок, сплюнул и бросил свое:
— Отвали.
Жеманный беловолосый посланник мафии все не унимался.
— Сам подумай, что тебя ждет тут! — проорал он (обычная итальянская манера; Луссурия поначалу дергался, когда от воплей его здешнего тренера дребезжали окна и вазы, а потом привык, хотя стекло все же заменил на пластик — так, на всякий случай). — Еще пара лет в спорте, а потом? На смену придут новые, молодые чемпионы, и кому будешь нужен ты? Тупой, со свернутым носом, парочкой сотрясений мозга и неоконченным средним образованием? Куда пойдешь работать, вышибалой в бар?
— Спасибо за заботу, — о двух высших образованиях Луссурия решил не упоминать, чтобы не злить странного паренька. К тому же, через пять минут ему надо было выходить на ринг. — Но я как-нибудь справлюсь сам.
— Не хочешь по-хорошему, будет тебе по-плохому, — белобрысый прищурился, крутанулся на каблуках и вышел. Луссурия пожал плечами и пошел на ринг — этот чемпионат мира по боксу он твердо намеревался выиграть.

Гром грянул через неделю. Луссурия уже несколько дней слышал его приближение, но принимал тихие раскаты за обычный грохот прибоя.
Началось все вполне невинно.
— Я тут в раздевалке красные кружевные трусики нашел. Луссурия, твое богатство?
Луссурия честно задумался, но потом покачал головой: его последняя пассия, Мария, нижнее белье не носила в принципе.
— Может, тебя еще поцеловать, чтобы не болело? — врач на чемпионате мира был под стать мероприятию, никаких сюсюканий и нежничаний. — За вазелином обращайся к Луссурии.
Тот, как раз мазавший вазелином губы (найти гигиеническую помаду без дурацких ароматизаторов малины, апельсина или шоколада было делом практически безнадежным, а губы по жаре трескались просто невыносимо), молча кивнул и протянул баночку.
— На ринге нас будет двое, — подслушал Луссурия слова Фабио Тьенделли, своего будущего партнера по финалу, — я и этот чертов пидарас.
И уже хотел было кивнуть, соглашаясь — рефери, которому предстояло судить матч, и вправду обладал довольно мерзким характером, — как невидимый собеседник Тьенделли добавил:
— Главное, покрепче сжимай губы и ягодицы. А то не победит, так выебет.
Только тогда Луссурия понял — говорили о нем. Все это время говорили о нем.
Наверное, это могло бы стать сильнейшей мотивацией для победы, если бы не дисквалификация Тьенделли перед самым матчем: на финал тот приперся в обшитых железом шортах, снимать которые с горе-спортсмена пришлось кусачками.
Больше всего Луссурию, впрочем, обидела фраза, невзначай брошенная одним из бывших фанатов:
— Так вот почему ты бреешь грудь.
Настолько, что он даже догнал мальчишку, прижал к стене и полчаса рассказывал ему о спортивной этике и гигиене. Тот слушал, глядя собеседнику в рот, и неладное Луссурия заподозрил только тогда, когда паршивец привстал на цыпочки и страстно выдохнул ему в губы:
— Когда ты меня уже, наконец, поцелуешь?

Источник этих слухов долго искать не пришлось, он объявился на следующий день после финала чемпионата мира по боксу, снес дверь, развалился в любимом кресле Луссурии и, внаглую потягивая его богатый витаминами шиповниковый сок, защелкал пультом телевизора.
— Ну что, — поприветствовал он обалдевшего от такой наглости Луссурию, — спортивная карьера уже не кажется такой привлекательной, как прежде, верно? Я пришел повторить свое предложение.
Тогда-то, глядя на этого белобрысого мудака, Луссурия впервые начал задумываться о плане мести.
— На одном условии, — хмыкнул он. — Раз уж ты сделал из меня пидараса на словах, придется тебе закончить начатое и на деле.
— Без проблем, — легко согласился Сквало (забавно, что имя его Луссурия узнал гораздо позже, чем договорился о сексе). Он думал, что собеседник шутит. Да что уж там, сам Луссурия и правда ничего такого не имел в виду.
Иллюзия эта развеялась в первый же день его пребывания в Варии, стоило только Луссурии увидеть одного из своих подчиненных, того самого экс-фаната с вопросом про бритую грудь.
К обеду о небесно-лазурной ориентации Луссурии знали все. К вечеру даже самые смелые перестали звать его «дорогушей» — по большей части потому, что со сломанной челюстью не особо-то поговоришь, — а к ужину он получил три серьезных приглашения на свидание.
Сквало, ставший свидетелем последнего, на свою беду решил помочь новому офицеру, подошел и сказал смущенному Кордини (рост два метра, бицепсы шире шеи, в постели убежденный пассив):
— У него уже есть постоянный партнер.
Это и стало последней каплей. Взбешенный, обозленный, выведенный из себя событиями последней недели Луссурия схватил Сквало за его длинные бабские лохмы, притянул к себе, смачно поцеловал и бросил незадачливому кавалеру:
— Вольно, рядовой.
И потащил Сквало в спальню. Где они выяснили, что распускаемые Сквало слухи не такие уж и слухи, а их одна на двоих уверенность в собственной гетеросексуальности сильно преувеличена.

От Кордини, конечно, пришлось избавиться. И нет, разговоры о некрофильских предпочтениях Луссурии пошли вовсе не тогда, а гораздо, гораздо позже, и снова были связаны со Сквало. Впрочем, это уже совсем другая история.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		48	(100%)
Всего:		48

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда шиповника, работа по чужому пейрингу

---

[Очень Суровый Шиповник]

Название: Семейные ценности
Автор: Akulatrasax
Бета: Ollyy
Размер: 747 слов
Пейринг/Персонажи: Занзас/Сквало
Категория: слэш
Жанр: стеб
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Босс слишком много спит
Предупреждение: трэш, угар и содомия семейные ценности
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет Katekyo Hitman Reborn! принадлежат Амано Акире. Автор материальной прибыли не извлекает.
Авторское примечание: На самом деле команда шиповника очень любит вишню и вишневых авторов и никого не хочет обидеть данным текстом. Искренне ваши, шиповники.

Все началось с того, что Бельфегор сказал Маммону:
— Тебе не кажется, что босс слишком много спит?
Маммон с сомнением посмотрел на храпящего босса.
— Тебе не кажется, что так лучше для всех нас?
— Мне скучно, — пожаловался Бельфегор. — Когда Занзас не спит, скучно не бывает.
— И что ты предлагаешь? — скептически поинтересовался Маммон. Бельфегор наклонился и что-то зашептал ему на ухо.
— Тебе это будет столько стоить, — покачал головой Маммон. Бельфегор в ответ дернул его за ногу.

Сквало поглаживал себя по заметно округлившемуся животу и говорил Занзасу что-то о том, что для ребенка будет полезен горный воздух.
Занзас слушал и не понимал, во-первых, какое отношение он имеет к ребенку Сквало, во-вторых, почему Сквало говорит ему о воздухе так, словно Занзас должен все бросить и отправиться вместе со Сквало куда-то в горы, и, в-третьих, какого хрена Сквало вообще брюхат?!
— Твою мать, мусор, — задумчиво сказал Занзас. — Какого хрена?
Серые глаза сузились, предвещая, что Сквало сейчас в очередной раз поразит Занзаса силой децибелов. И он не обманул ожиданий.
— Какого хрена?! Какого хрена я ношу твоего ребенка?! Ну ты и ублюдок! Я всегда это знала, но ты просто превзошел самого себя!
Занзас только смотрел на Сквало, окончательно оглушенный.
— Знала? — переспросил он, сосредоточившись на одном-единственном слове, надеясь, что если он не обратит внимания на остальные, то и они, и смысл, который они несли, потеряются и исчезнут.
— Да пошел ты! Я выращу его сама, понял?
Занзас ничего не понял.

Тяжело дыша, Занзас проснулся от удара об пол. Он вспомнил беременного Сквало и выдохнул, поняв, что это был только сон. Встал, пошатываясь, и плеснул себе виски — вспоминать этот кошмар на трезвую голову было слишком невыносимо.
За завтраком он хмуро рассматривал Сквало, раздумывая, ущипнуть того за сиську, чтобы удостовериться в принадлежности к мужскому полу, или сразу приказать снять штаны.
Так ничего и не решив, Занзас после завтрака удалился к себе — переваривать его и поспать пару часиков.

Сквало раздевался, как-то совсем уж пошло улыбаясь. Одним движением он стряхнул на пол варийские штаны, и Занзас в ужасе отвернулся, рассмотрев кружевное белье.
Кошмар возвращался.
— Можешь не предохраняться, я тебе не баба какая-нибудь, — сказал Сквало. Занзас как последний идиот повелся, осторожно поворачиваясь назад, чтобы удостовериться — нет, не баба.
Но между ног Сквало была самая настоящая бабская пизда.
Занзас взвыл и попытался позорно ретироваться, стремясь сохранить остатки разума и здравого смысла, но был пойман железной рукой и опрокинут на откуда-то появившуюся кровать.
Сквало залез...ла на него сверху, улыбаясь, как она сама наверняка считала, очень соблазнительно.
Впервые в жизни Занзас подумал, что совершил ошибку, до сих пор не написав завещания. Ему грозило скончаться раньше срока от сердечного приступа.

Занзас вытер простыней холодный пот со лба. Тенденция ему отнюдь не нравилась — Сквало, ставший женщиной, превратился в самый жуткий ночной кошмар Занзаса. Дошло до того, что Занзас с пристрастием допросил варийского медика, но даже с дулом у виска, подвешенный вниз головой, сеньор Лоренцо клялся и божился, что Сквало — самый что ни на есть биологический мужчина.
Это вроде успокоило Занзаса.

Ему навстречу выбежало двое пацанят, один лет шести, второй — примерно четырех. У старшего были внимательные глаза с красноватым отливом, у второго — серые и блестящие, как сталь.
На пороге дома показался Сквало, коротко стриженный. Он смерил Занзаса холодным взглядом.
— Зачем пришел?
Занзас решал, какой вопрос задать первым: «Что за хуйня?» или «Это что, наши дети?», но подумал как следует и решил, что не хочет знать ответов ни на один из них.
— Мама, это папа пришел? — с детской непосредственностью спросил тот, что помладше. Старший стоял, сжав кулаки, и смотрел так насуплено, будто готов был наброситься прямо сейчас.
Занзас стоял, испытывая странное чувство.
Только позже он нашел ему определение. Это была растерянность.

— Мусор, с меня довольно.
Занзас положил на стол Сквало пакет с аптечным логотипом.
— Что это?
— Тест на беременность. Жду результатов через полчаса.
— Ты ебанулся?
— У нас не будет детей.
— У нас их не будет, — согласился Сквало и заорал: — Ты дебил! У нас их не может быть в принципе!
— Вот и хорошо. И предохраняйся во время секса.
— Какого секса?! Что ты принял, Занзас? Секса у нас не было и не будет. Пока я жив, во всяком случае.
Занзас молча дождался, когда Сквало замолчит, чтобы перевести дух, шагнул к нему, поднял за грудки и прижался губами к губам Сквало.
— Во время этого секса, — сказал он.

— Теперь он точно не будет спать, — удовлетворенно заметил Маммон, отставляя в сторону чашку с допитым шиповниковым чаем.
— Гениальные замыслы принца всегда срабатывают, — рассеянно ответил Бельфегор, думая о том, что этот конкретный замысел сработал немного не так, как ему хотелось.
С другой стороны Сквало ближайшее время тоже будет весьма занят.
— Пошли, — Бельфегор потянул Маммона к выходу. — Оторвемся.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		58	(100%)
Всего:		58

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда шиповника, работа по чужому пейрингу

---

[Сладкая битва]

День вишни и фейхоа.

@темы: Команда вишни, Команда фейхоа, организационное

---

Гранат, Культурные развлечения

[arbuz-team]

код баннера

<a href="http://sladkaya-bitva.diary.ru/?userid=3017568"><img src="http://img823.imageshack.us/img823/2823/71904696.jpg"></a>

Название: Культурные развлечения
Автор:  arbuz-team
Бета:  arbuz-team
Персонажи: Мукуро, Цуна
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Размер: 899 слов
Дикслеймер: Отказываемся.
Саммари: Савада не в силах понять и по достоинству оценить тонкую душевную организацию Великого.

Мукуро стоял на шпиле башни, балансируя при помощи трезубца, красивый и торжественный. И плащ его развевался. Всем своим видом Рокудо Мукуро как бы задавал вопрос: ну разве я не великолепен?
К несчастью, Савада Цунаеши, как раз пролетающий мимо, совсем так не думал. И поскольку он был в гиперрежиме - а он точно был в гиперрежиме, иначе просто не долетел бы сюда, - то ему хватило наглости ответить:
- Я так не думаю. Эта прическа. И плащ какой-то… пидорский, извиняюсь. И цветные глаза. Так неэстетично.
- Зато я могу кино в 3D без очков смотреть, - оскорбился Мукуро. Жалкий червяк и не мог ничего понимать ни в эстетике, ни в кино. - Тебе что-то нужно, Савада Цунаеши? А если нет, то не мог бы ты перестать портить мне пейзаж?
Савада вздохнул, полез в задний карман джинсов и вытащил оттуда изрядно помятую, сложенную в восемь раз бумажку.
- Кое-что нужно, - подтвердил он. - Давай договоримся. Ты же собираешься пока оставаться моим хранителем, да?
Мукуро неопределенно повел плечом, впрочем, не слишком резко, чтобы не разбалансировать трезубец, так что Савада, кажется, не заметил его сомнений.
- Ну вот, - бодро продолжал он. - Чтобы между нами и между всеми хранителями не возникало больше никаких недоразумений - как в тот раз, когда ты одолжил у Гокудеры расческу…
- У меня нет перхоти, - немедленно возразил Мукуро.
- Я имею в виду немного другой случай, - смутился Цунаеши. - Тот, когда ты вселился в тело Гокудеры и позаимствовал его расческу для некого довольно интимного процесса.
- А, тот, - понял Мукуро. - Ну, ему же понравилось.
Цуна залился краской.
- Или как в тот раз, когда ты забрал у Ламбо гель для волос…
- У него и без того приличная укладка, а мне постоянно не хватает. Могу я одолжить у друзей вещь первой необходимости?
- Он же нам истерику тогда устроил! - пожаловался Цуна. - Мы потом еще полтора часа проторчали в будущем!
- Видите, как я вам помог. Обогатил, можно сказать, знаниями, - кивнул Мукуро.
- Или в тот раз, когда ты убедил Рехея, что итальянское, я извиняюсь, "пошел нахуй" переводится как "пожалуйста" и попросил его быть вежливым с гостями? - со слезами в голосе вспомнил Цуна.
Мукуро только хмыкнул - сами виноваты связываться с такими идиотами, - с наслаждением вспоминая перешептывающихся по углам представителей союзных семей. К несчастью, инцидент замяли, и никакой межклановой войны не случилось - хотя могло бы выйти весело.
- Или тот раз, когда вы с Хибари-саном разгромили всю кухню, начиная с погреба. Джанини потом ее еще три месяца ремонтировал.
- А вот это уже точно не ко мне. Я не виноват, что у Хибари Кеи в темных непроветриваемых помещениях ниже уровня земли начинается приступ клаустрофобии и нервный тик левого века. Даже если я сам его туда заманил, - добавил он, рассматривая, хорошо ли сидят на нем новые белые перчатки. - Он так смешно размахивает своими палками, что я не смог устоять.
Цуна посморел в небо, вдохнул и выдохнул.
- И еще был один раз, когда Кен и Чикуса съели все продукты на базе, заготовленные на неделю вперед.
- Что, я не могу пригласить воспитанников заглянуть на чай? - парировал Мукуро. - Это бедные, необеспеченные подростки, пережившие трудное детство. Естественно, им постоянно хочется есть. И, подожди-ка, Савада, ты хочешь сказать, что Вонгола тоже питается "Дошираком"? А то другого они бы есть не стали.
Цунаеши рассматривал носки своих кроссовок.
- Девочки тогда уезжали, - объяснил он. - Кстати о девочках.
- Да? - разрешил Мукуро. - Ну хоть милая Хром вполне мною довольна?
- Не совсем, - вдруг обрадовался Савада. - Хром говорит, что очень, очень тебя осуждает. И что это крайне безответственно с твоей стороны подвергать риску близких и постоянно им досаждать. И что, если ты будешь продолжать так делать, - тут Цуна сверился с бумажкой, - то она страшно обидится и не будет больше с тобой разговаривать, - с улыбкой во весь рот закончил он.
Мукуро аж закашлялся от возмущения.
- Врешь, - просипел он, - милая Хром никогда бы так не сказала.
Савада продолжал растягивать губы в улыбке, и Мукуро замахнулся на него трезубцем - потому что во вранье он знал толк, но вот так беспардонно и очевидно говорить неправду было последней степенью дурновкусия, не говоря уж о том, что Савада наносил таким образом личное оскорбление Мукуро… в общем, он замахнулся трезубцем и, не удержав равновесия, полетел вниз со шпиля.
Вторую душевную травму Савада Цунаеши нанес Мукуро, когда тут же ринулся вниз и еще над уровнем крыши успел подхватить его на руки.
- Ужасно, - сказал Мукуро.
- Неправда, - Цунаеши все еще был в гиперрежиме и за прошедшие двадцать минут не успел избавиться от привычки возражать даже очевидным истинам, - очень красивый вид. И так романтично! Пообещай мне, Мукуро, что не будешь больше доводить хранителей, сходим в ресторан, в музей, в кино на 3D, бывают же и другие культурные развлечения, здесь всего много.
Они летели над вечерним Римом. В руках Савады было спокойно и надежно, и легкий ветерок все еще развевал полы плаща Мукуро.
- А если я не соглашусь?
- Ну, тогда я разожму руки, - грустно ответил Савада.
Мукуро посмотрел на него, потом вниз, потом снова на него и решился:
- Ладно, пойдем в кино. На "Титаник".
- Здорово! - обрадовался Цунаеши.
- Я даже могу научить тебя тоже смотреть фильмы в 3D без очков и все-все видеть.
- Ой, правда можешь? А как?
Мукуро снисходительно улыбнулся. У него уже был новый отличный план.

Вопрос: Понравилось?

1. Да!		42	(100%)
Всего:		42

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда арбуза, работа по чужому пейрингу

---

[ядовитая волчья ягодка]

Название: С чего ты взял?
Автор: ядовитая волчья ягодка
Бета: ядовитая волчья ягодка
Персонажи: Мукуро/Цуна
Жанр: юмор, флафф
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, 899 слов
Дикслеймер: все принадлежит Амано
Саммари: Лучше бы Гокудера держал язык за зубами.

Цуна до сих пор немного опасается Гокудеры, но уже не потому, что он похож на хулигана и иногда вызывает в нем подсознательное желание забиться куда-нибудь подальше или броситься наутек, нет. Просто Гокудера часто вскользь упоминает о чем-то, что считает совершенно обычным для себя делом, но от чего у Цуны волосы на голове встают дыбом.
Предлагает закатать в бетон учителя физики, например, чтобы он не портил боссу зря оценки.
Или говорит, что Мукуро наверняка предпочитает мальчиков.

— Ч-что? — переспрашивает Цуна, от неожиданности роняя пенал с карандашами.
Гокудера наклоняется, чтобы их подобрать, поэтому, к счастью, не видит, как Цуна меняется в лице, когда он поясняет, даже не сомневаясь в своей правоте:
— Ну, Хром же по нему сохнет, а он? Я уже молчу про М.М., которая тоже ему на шею вешается. Был бы нормальный, давно бы…

Цуна даже зажмуривается, но это как летящая на него фура с отказавшими тормозами. Знаешь, что нужно поскорее убираться с дороги, но ноги не слушаются, и ты можешь только смотреть, широко распахнув глаза.

Раньше он никогда особенно не задумывался о геях, знал, что где-то они существуют, но чтобы вот так близко, рядом с ним. А может быть, Гокудера все-таки ошибается.

Цуна смотрит на то, каким изящным движением Мукуро убирает за ухо выбившуюся прядку волос, и думает: «Нет. Не ошибается».

Но потом он снова начинает сомневаться. И снова смотреть на Мукуро.

Сначала просто смотреть, невольно задерживая взгляд на длинных пальцах, ловко обхватывающих древко трезубца — слишком холёных, с идеально ровными ногтями, — и думать: «Неужели маникюр?»

Мукуро каждый раз замечает его взгляд и вопросительно вскидывает брови. Цуна любуется их идеальной формой, с ужасом представляет, как Мукуро выщипывает волоски перед зеркалом в ванной, и, краснея, отводит глаза.

Как-то раз он сидит на кухне, доедает рыбный суп, краем уха слушает болтовню мамы и Бьянки про то, как можно улучшить рецепт вишневого пирога, и пытается перестать думать о Мукуро, когда внезапно пришедшая в голову мысль заставляет его замереть с недонесенной до рта ложкой.

Интересно, а был ли у него уже кто-нибудь?

Воображение тут же рисует ему Мукуро в объятиях кого-то высокого и сильного, кого-то, кто обнимает его, целуя крепко и долго, а потом без лишних разговоров бросает на кровать. Футболка Мукуро задирается, обнажая худой живот, челка падает на лоб, он смеется, приподнимается на локтях. А потом расстегивает ремень на брюках, и кто-то высокий и сильный, а еще очень везучий, склоняется над ним и начинает…

Цуна откладывает ложку, молча выскальзывает из кухни, поднимается к себе в комнату. Пару минут он обреченно стоит посреди нее, чувствуя, что весь горит, потом падает на кровать и накрывает голову подушкой. Это помогает ненадолго. Скоро он не выдерживает и запускает руку под резинку трусов.
Мукуро по-прежнему хрипло смеется у него в голове, и Цуне хочется стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Но он просто представляет, как Мукуро выглядит, когда его рот занят кое-чем другим, и смех сразу стихает.

Когда на следующий день Мукуро приходит, чтобы что-то обсудить, Цуна не решается даже взглянуть на него. Он сидит за столом, уткнувшись в учебник по математике, и думает, что больше никогда не будет слушать Гокудеру, никогда и ни за что. Решено. Отныне его правая рука – Ямамото.

Мукуро наклоняется к нему, чтобы посмотреть, чем он занят, и неожиданно оказывается совсем близко. Его волосы щекочут Цуне щеку. Тот весь съеживается на стуле. Мукуро пододвигает к себе учебник, чтобы посмотреть название темы, и кладет вторую руку Цуне на шею.
— Тригонометрические функции острого угла, — тихо читает он вслух, но для Цуны это звучит все равно что: «Да, я сплю с мужчинами. И ты будешь следующий».

Дыхание Мукуро обжигает ухо, а все нервные окончания словно сосредоточены у верхнего позвонка — там, где чужие пальцы легонько касаются кожи. Цуна отказывается думать, зачем они там, просто отказывается. Ему хочется пойти и сброситься с крыши. Или повернуть голову и спрятать лицо у Мукуро на плече. Он никак не может решить, что будет лучше.

— Савада Цунаеши, — задумчиво произносит Мукуро. — Скажи мне, ты случаем не гей?

Цуна сбрасывает с себя его руку и вскакивает со стула. Тот с грохотом падает.
Пытаясь унять сердцебиение и чувствуя, что мучительно краснеет, Цуна сбивчиво бормочет:
— Я? Что? С чего ты взял? Я не гей!
Мукуро пожимает плечами.
— Не знаю, в последнее время ты так странно на меня смотришь.
— Это потому, что я думаю, что ты гей!
— Я? С чего ты взял? — удивленно повторяет Мукуро его собственные слова.
— А разве нет? — с отчаянием спрашивает Цуна, сам уже не понимая, какой ответ хочет услышать.
— Нет.
— Точно нет?
— Мне просто нужно твое тело.

Цуна опускает голову, внезапно чувствуя себя очень маленьким и несчастным.
— Эй, — осторожно зовет Мукуро.
Если ничего не отвечать, может быть, он просто уйдет и оставит его в покое.
Но Мукуро не уходит. Он вообще всегда был очень вредным.
— Я же не сказал, для чего мне нужно твое тело.
— Для того чтобы захватить Вонголу и превратить весь мир в чистое, красивое… — бесцветным голосом бормочет Цуна. Он уже столько раз слышал эту фразу, что помнит ее гораздо лучше, чем тригонометрические функции острого угла.
— Это само собой. Но теперь появилась еще одна причина.
— Шел бы ты домой, - устало говорит Цуна. Но на всякий случай все-таки спрашивает: — Какая?
— Нужно убедиться, что я не гей.

Цуна вскидывает голову.
Мукуро прячет улыбку.
— Но раз мне здесь не рады… — начинает он.
— Я передумал, — перебивает Цуна. Подходит к нему быстро и обнимает, ткнувшись лбом в грудь. — Можешь остаться.

Вопрос: Понравился?

1. Понравился		32	(100%)
Всего:		32

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда волчьей ягоды, работа по чужому пейрингу

---

[Сладкая битва]

Уважаемые команды Вишни и Фейхоа! Пожалуйста, приготовьтесь. Воскресенье 15.07.2012 будет объявлено Дём вишни и фейхоа.

@темы: Команда вишни, Команда фейхоа, организационное

---

[Гранатовый ликёр]

Название: Ночь нежна
Автор: Гранатовый ликёр
Бета: Анонимный доброжелатель
Пейринг: Цуна/Мукуро (основной), Цуна/Занзас, Хибари/Мукуро
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP
Размер: 759 слов
Дисклеймер: Все принадлежит Амано

Занзас под ним хрипит и запрокидывает голову. Тяжелая ладонь давит на затылок, пригибая ниже, заставляя брать глубже. Член проталкивается в горло. Цуна сглатывает судорожно, жадно, задыхается и глухо стонет, утыкаясь носом в темные, жесткие волосы в паху. У Занзаса сильные руки и острый мускусный запах, от которого Цуну ведет так, что хочется кричать. Занзас под ним. И от этого все внутри скручивает в раскаленный пульсирующий ком. Цуна выпускает член изо рта, крупная алая головка влажно касается подбородка. Он бы сосал еще, но терпение заканчивается.
- Давай! – хрипит Занзас, и Цуна больше не тянет. Рывком раздвигает твердые бедра, быстро проводит мокрой от смазки рукой по своему члену, на секунду сжимает яйца и мычит сквозь зубы от боли, удовольствия и предвкушения. Такие ночи – лучшее, что есть в последнее время у десятого босса Вонголы. Он вламывается в Занзаса одним быстрым сильным движением и громко, гортанно стонет, уже не сдерживаясь. Там, внутри, – пламя и тугие, неразработанные мышцы, они сжимают так тесно и горячо, что Цуна теряет последний контроль. Пламя бросается в голову, застилает оранжевой пеленой глаза, течет с ладоней. Цуна трахает Занзаса в гиперрежиме, потому что иначе не получается, его выносит туда сразу, стоит только начать двигаться и увидеть искаженное злостью и удовольствием лицо. Занзас никогда не признается, но ему нравится такая боль, нравится пламя, которое льется с ладоней и обжигает кожу.
Цуна верит в то, во что хочет верить, и слышит то, что хочет слышать. Ничему другому пока нет места в этом раскаленном коконе, где сплетаются вместе и бьются друг о друга липкие разгоряченные тела, где босс Варии отдается, а босс Вонголы берет то, что хочет. Где Занзас говорит «да» и плевать, что этого никогда не случится на самом деле.
Тело сводит от напряжения и скорости, пот заливает глаза. Цуна сжимает зубы, чтобы не зарычать от какой-то звериной жажды. В ней нет ничего светлого, от нее мутится рассудок и копится в глотке горькая слюна. Эту жажду нельзя утолить, только приглушить, добравшись до пика. И Цуна двигается к нему грубыми, резкими толчками. Здесь нет места нежности и любви – только похоть, которую так удачно удается скрывать днем. Цуна знает – он проклят чертовым пламенем ярости, черными глазами Занзаса, в которых бьется адский алый огонь. Эта зависимость хуже самых тяжелых наркотиков, потому что она неизлечима, стоит попробовать раз – и остановиться уже невозможно.
Занзас выгибается, жилы на шее натягиваются, он дергает Цуну к себе, сжимая так крепко и больно, что нечем дышать. Сердце колотится в груди и в горле, но Цуна не останавливается. Ему не нужен воздух, потому что до последнего рубежа осталось всего мгновенье – выдох, несколько хаотичных, рваных толчков и…
- Мудак. Хренов тупой мудак. Мусор!
Слова хлещут по коже и нервам раскаленной плетью, Цуна кричит, потому что неведомая сила, мощная и смертоносная, как поток огня из пистолетов Занзаса, накрывает его с головой. Выворачивает суставы и дробит кости, заставляет биться в горячем кольце рук и умирать, выплескивая сперму в задницу Занзаса снова и снова, так долго, сладко, мучительно и невыносимо, что можно сойти с ума. Занзас тоже кончает, и Цуна сжимает пальцы на его члене, вытягивая все до капли, впитывая каждой клеткой кожи судорожную дрожь. У Цуны есть всего несколько секунд, чтобы насладиться ею. Они проходят слишком быстро, и под руками оплывает смуглая кожа, вместо крепких бедер, покрытых темной порослью появляются худые, гладкие, они матово мерцают в темноте удивительной, потусторонней белизной. Цуна разводит шире острые колени и целует выпирающие тазовые кости, гладит их кончиками пальцев, целует нежно и бережно, подается вперед и вылизывает подтянутый светлый живот с белыми солоноватыми разводами, берет в рот обмякший член, посасывает его, осторожно касаясь языком головки. От пережитых эмоций, слишком сильных для нормального человека, кружится голова. Пламя ушло, и Цуна чувствует себя опустошенным, спокойным и счастливым.
- Спасибо, - говорит он, наконец, отстраняясь. Тонкие пальцы в его волосах оживают, гладят ласково и бережно. Мукуро молчит. Он всегда молчит после секса. Цуна тянется к нему, укладывается сверху и целует мягкие, искусанные губы, пока у него есть немного времени. Потом они изогнутся в привычной улыбке, и Мукуро станет самим собой - опасным, хищным, насмешливым и не принадлежащим никому. Все, что у них есть – вот такие сумасшедшие ночи и секреты, которые они хранят от всех, кроме друг друга. И еще - нерастраченная нежность, которую они никогда не предложат кому-то еще. Она существует только для них.
Мукуро благодарно целует его в ответ. Цуна никогда не спросит – за что его благодарят. Потому что это запретная территория, к тому же, он отлично знает причину. Завтра будет другая ночь. И вместо пламени неба вокруг Цуны будет плясать и биться холодное фиолетовое пламя облака. И кричать, кончая, будет уже Мукуро. И выдыхать в самом конце короткое и безнадежное: «Кея».

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		44	(100%)
Всего:		44

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда граната, работа по нашему пейрингу

---

[Гранатовый ликёр]

Название: Оптимальный вариант
Автор: Гранатовый ликёр
Бета: Анонимный доброжелатель
Пейринг: Мукуро/Цуна
Рейтинг: PG-13
Жанр: angst
Размер: 1019 слов
Дисклеймер: Все принадлежит Амано

- Ты в порядке, Десятый? – спрашивает Гокудера.
Цуна поднимает на него глаза, но не видит ни встревоженного лица, ни вопросительно приподнятых бровей.
- Звонили из Вендикаре. Мукуро… - Цуна сглатывает и поспешно бросает трубку на рычаг, будто из нее вот-вот полезут ядовитые щупальца. Горло перехватывает, и Цуна торопливо опускает голову и сжимает пальцами виски. – Мне нужен самолет, Гокудера. Срочно нужен самолет. Сейчас. – Он говорит быстро, захлебываясь словами, потому что знает – стоит остановиться хоть на миг, и он останется наедине с этим новым знанием, от которого не спрятаться и не сбежать. Все уже произошло. Ничего не исправишь.
- Что случилось? Этот урод опять что-то натворил? Пытался сбежать? Напустил свои чертовы иллюзии на Вендиче? Что, Десятый?
Гокудера хватает его за плечи, пытаясь заглянуть в лицо.
- Он мертв, Гокудера, - тихо говорит Цуна. – Его больше нет. Они звонили… - он громко сглатывает, потому что голос не слушается, кашляет и договаривает с трудом: - спросить, будем ли мы забирать тело.
Гокудера опускается перед ним на корточки с таким растерянным видом, что становится понятно – не ожидал. Хочется усмехнуться, но губы не слушаются. Они все ожидали от Мукуро чего угодно, но только не того, что однажды он просто умрет. На нижнем ярусе проклятой тюрьмы, в колбе с раствором, опутанный липкими скользкими проводами и тяжелой, надежной цепью вендиче. Цуна столько раз видел все это – и во сне, и в иллюзиях, что кажется, будто он был там на самом деле. Слишком яркие и четкие остались воспоминания.
- Десятый, - голос у Гокудеры хриплый. Они с Мукуро никогда не ладили, но он знает больше, чем все остальные, и Цуна видит в его глазах сочувствие. – Десятый. Может, это очередной фокус? Ну… от него же можно ждать чего угодно, ты же знаешь.
- Нет, - твердо говорит Цуна. Мукуро, тот Мукуро, которого он знал больше десяти лет, мертв, и ему нужно забрать тело. Это сейчас – главное. Об остальном он будет думать позже, когда останется один.
- Я полечу с тобой.
Цуна качает головой и смотрит на Гокудеру почти спокойно.
- Мне нужен самолет.
Он вылетает из Палермо через час. В салоне – только несколько телохранителей, которым платят достаточно, чтобы они не лезли не в свои дела и держались на расстоянии. Весь перелет Цуна смотрит в иллюминатор. За ним нет ничего, кроме мутно-серого неба и облаков, которые похожи на клочки пожелтевшей от времени ваты. Ему страшно думать о том, что его ждет в Вендикаре. Он видел много мертвых тел, которые вызывали самые разные чувства: панику, брезгливость, тошноту, жалость, раскаяние, но ни одно из них не было телом Мукуро. Телом, которое за несколько последних лет он успел изучить лучше чем свое.
На территорию Вендикаре его, конечно, не впускают. Просто выносят сверток, в котором через несколько слоев полупрозрачной, пропитанной каким-то раствором пленки видны очертания тела, слишком худого для нормального взрослого мужчины и вполне подходящего для мужчины, который взрослел в колбе. Цуна бросает на него всего один взгляд, не глядя подписывает какие-то бумаги и делает знак телохранителям. Сверток увозят к самолету. Цуна несколько километров идет пешком, слепо глядя на безупречно белый снег. Пустота внутри не исчезает, и Цуна знает – она останется с ним навсегда, даже если у этой истории будет не такой однозначный финал.
В аэропорту их никто не встречает. Гокудера настаивал, но он слишком хорошая правая рука, чтобы нарушить прямой приказ. Цуна провожает взглядом машину, увозящую тело, и думает, что надо будет обязательно побороть страх и посмотреть в застывшее лицо, коснуться длинных темных волос - попрощаться.
Он сидит в кафе почти час, бездумно размешивая в чашке горький жидкий кофе, и чувствует себя все хуже. Подрагивают пальцы, проступает на висках липкий холодный пот. Сердце в груди неприятно дергается и ноет. Он прислушивается к себе так старательно, что теряет ощущение времени. Он не понимает, что говорит ему интуиция, потому что слишком сильно боится. Страх разрастается в нем с каждой секундой, и вместе с ним приходит боль. Цуна изо всех сил сжимает зубы и прячет лицо в ладонях. Нельзя было соглашаться. Нельзя. Слишком опасно. Нужно было подождать еще. Отговорить. Цуна тихо и горько смеется. Над собой и своими глупыми мыслями. Он знает – его мнение ничего бы не изменило. Разве что добавило бы проблем, на устранение которых понадобилось больше времени. Чтобы выйти на свободу, Рокудо Мукуро пришлось умереть. Савада Цунаеши не мог сделать ничего для одного из своих Хранителей, разве что сравнять Вендикаре с землей, но они оба знали, что это не выход.
Когда страх сменяется паникой, на стул, стоящий напротив, опускается мужчина. У него неприметное лицо с мелкими чертами и светлые глаза. Он молча берет чашку с остывшим кофе и осушает ее одним глотком. Медленно облизывает губы и скользит по Цуне безразличным взглядом.
А Цуна не может сказать ни слова, просто смотрит, жадно вглядываясь в некрасивое лицо, и пытается найти в нем хоть что-то знакомое. Мужчина щурится, а потом смеется. Это другой смех, не тот, который отдается теплом в позвоночнике, оглаживает кожу и заставляет кровь быстрее бежать по венам. Но Цуна чувствует, угадывает его за чужим голосом. На него накатывает такое облегчение и такая безудержная радость, что хочется сорваться со стула, кинуться на шею, прижаться к этим тонким чужим губам, целовать их яростно и голодно, и плевать, что это не те губы, неважно, все неважно, потому что он и так слишком долго ждал. Но вместо этого он достает телефон и набирает по памяти длинный номер. Через десяток противных душераздирающих гудков он слышит наконец недовольный голос Верде.
- Приезжайте, - говорит тот. – Это тело слишком ценный объект для исследований, чтобы просто зарыть его в землю.
- Ты сможешь? – очень спокойно спрашивает Цуна. – Оно… в нормальном состоянии?
- Пока не протухло, - огрызается Верде и бросает трубку. Цуна кусает губу и заставляет себя подняться. Мукуро смотрит на него чужими глазами и улыбается.
- Ты слишком напряжен, - говорит он. – Расслабься.
- Я не могу, - качает головой Цуна.
Они выходят из кафе вместе. Машина ждет их на соседней улице. Цуна устраивается на заднем сиденье, касается коленом бедра Мукуро и откидывает голову, прикрывая глаза. Если у Верде не получится запустить сердце и мозг, если тем, настоящим, телом все-таки придется пожертвовать, что будет тогда? Думать об этом слишком страшно. Но сейчас, когда чужие пальцы лежат у него пульсе и едва заметно поглаживают ладонь, ему кажется, что они обязательно найдут выход.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		37	(100%)
Всего:		37

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда граната, работа по нашему пейрингу

---

[Гранатовый ликёр]

Название: И никаких иллюзий
Автор: Гранатовый ликёр
Бета: Анонимный доброжелатель
Персонажи: *YL!Мукуро/*YL!Тсуна, Гокудера, Ямамото
Жанр: стеб
Рейтинг: R
Размер: 1640 слов
Дикслеймер: Все принадлежит Амано

Тсуне каждую ночь снился Мукуро. Тсуне хотелось секса, и почему-то именно Мукуро являлся ему в эротических сновидениях. Наяву Тсуна по-прежнему вздыхал в сторону Кеко и приходил в ужас от перспективы жениться на Хару. Ему почему-то казалось, что в брачную ночь Хару будет прыгать по комнате, целовать мебель и орать благим матом: "Тсуна-сан! Я теперь твоя жена!", а вот до секса дело так и не дойдет. С Кеко было сложнее. Иногда Тсуна закрывал глаза и представлял, как приходит домой, а Савада Кеко уже наготовила вкусной еды, перестирала его одежду, вымыла полы и ждет возвращения любимого мужа. Но тут вдруг оказывалось, что в доме тусуются еще и И-пин, и Ламбо, и какие-то соседские дети - они вламываются на кухню, сжирают всю еду и устраивают разгром. А Кеко, прильнув к плечу вернувшегося Тсуны, сладко вздыхает: "Ах, когда-нибудь и у нас будут такие же милые дети. Трое, да, Тсуна-кун?" И почему-то в этот момент обязательно должен появиться Рехей и взвыть: "Савада! Как ты посмел трахнуть мою сестру, экстремальный ублюдок?!" Тсуна в ужасе открывал глаза и даже мысленно не пытался возразить Рехею, мол, Кеко теперь его, Тсуны, жена. Нет-нет, ну их всех, вместе с их ужасными детьми.
Во сне все было иначе.
- Иди ко мне, Савада Тсунаеши, - загадочно усмехаясь, звал Мукуро. - Только я знаю, как доставить тебе удовольствие.
Тсуна шел, но вот с удовольствием постоянно получалась какая-нибудь накладка. Мукуро никогда не торопился - прикасался, влезал ладонями под одежду, которой неожиданно оказывалось слишком много, что-то шептал, но даже ни разу не поцеловал - как только Тсуна чувствовал приближение к своей коже его губ, как тут же просыпался с дичайшим стояком и, постанывая, дрочил, кончая зачастую несколько раз подряд. А потом лежал и сгорал со стыда - даже во сне его не хватало надолго.
Тсуна стал задумываться, не слишком ли затянулась сонная прелюдия, и пришел к выводу, что, будь на нем поменьше шмоток, Мукуро пришлось бы действовать быстрее. Управлять снами он не умел, поэтому, на всякий случай, стал ложиться спать голым - авось, поможет. Не помогло. Мукуро все так же никуда не торопился, а вещей во снах стало еще больше.
- Да поцелуй же ты меня! - однажды не выдержав, завопил Тсуна и проснулся от сотрясавшего тело оргазма.
На следующий день, при встрече, он нагрубил Хром.
- Десятый! - удивленно прошептал Гокудера. - Что с вами?
"Недоеб, - подумал Тсуна, - а эта зараза напоминает мне Мукуро".
- Ничего, - вслух сказал он, - и вообще, это никого не касается.
Гокудера не обиделся.
- Конечно, Десятый, - закивал он, - но если вам понадобится помощь, вы всегда можете на меня рассчитывать!
Помощь Тсуне, конечно, была нужна, но вот трахаться с Гокудерой желания не возникало. Он кисло посмотрел на свою Правую Руку, смутился от возникшей ассоциации и отвернулся.
Ночью Мукуро прижал его к себе спиной и сжал руку на члене. Кончив во сне, Тсуна проснулся почти счастливым - это был хоть какой-то, но прогресс.
К следующему вечеру Тсуна уже практически ждал, когда можно будет завалиться в постель, прильнуть к подушке и блаженно заснуть, как вдруг его осенила идея - надо выпить. Вообще, Тсуна алкоголь не употреблял, но слышал - если не переборщить, то секс после алкоголя становится зажигательнее. Кроме того, Тсуна уже так изнемог, что сам был готов наброситься на Мукуро, и парочка градусов для смелости вполне могла пригодиться.
Покопавшись на кухне, Тсуна обнаружил запасы саке и виски, прихватил с собой обе бутылки и отправился в спальню.
"Кажется, я все-таки переборщил, - думал Тсуна спустя некоторое время, пытаясь сползти с кровати, чтобы отправиться в туалет. - Как после такого дрочат-то, не говоря уже о сексе?"
Комната плыла, дверь никак не хотела открываться, было темно, но Тсуна даже не стал пытаться найти выключатель. Открыв, наконец, дверь, он шагнул внутрь, что-то сшиб, больно ударился лбом и вдруг замер - по щеке скользнуло нечто шелковистое.
- Здравствуй, Савада Тсунаеши, - услышал он слегка насмешливый шепот над ухом, и снова что-то нежно коснулось его щеки. Потом - другой, скользнуло за ухо и приласкало шею. Почувствовав, как на загривке встали дыбом волосы, Тсуна открыл глаза. Тонкий зеленый стебель ласково тронул его губы, пощекотал и снова мазнул по шее.
- Что это? - выдавил из себя Тсуна.
- Иллюзия, - усмехнулся Мукуро. - Разве тебе не нравится?
Тсуне нравилось все. Он мигом забыл о том, что хотел в туалет, и сосредоточился на мгновенно возникшем стояке.
Что-то жесткое обвилось вокруг его руки, и он закрыл глаза.
- Ты играешь со мной, - вздохнул он, - неужели думаешь, что я недостаточно тебя хочу, и мне нужны какие-то странные игры?
- Мне нужны, - прошелестел Мукуро, и Тсуна покорился.
И не пожалел.
С ним никогда еще не происходило ничего подобного: стебли ласкали, сжимали, трогали, проникали под одежду, Тсуна ерзал и постанывал от возбуждения, которое, казалось, только нарастает. Два стебля пролезли в трусы, скользя одновременно по члену и между ягодиц, и Тсуна застонал в голос, не зная, то ли приподняться, то ли прижаться, то ли уползти, чтобы не сдохнуть от распирающего ощущения, не находящего выхода. Хотелось почувствовать чужие руки, губы, тело, член.
- Пожалуйста, - не выдержав, заскулил Тсуна. - Ну пожалуйста-а.
- Десятый! Ты в порядке?
- Тсуна, что случилось?
Услышав из коридора жалобные стоны босса, Гокудера и Ямамото ворвались в комнату почти одновременно. На секунду замявшись, Гокудера спрятал динамит, а Ямамото опустил меч.
Дверца шкафа была распахнута, явно сшибленная Тсуной вешалка перекосилась, а в самом шкафу, вытянув ноги на ковер, спал Тсуна.
Блаженно улыбаясь во сне, он мотал головой, сжимая в руке ремень. Свесившийся с покосившейся вешалки галстук скользил по его лицу туда-сюда, а Тсуна то и дело пытался поймать его зубами.
Гокудера первым кинулся к боссу и попытался поднять его на ноги. Дохнув на Правую Руку перегаром, Тсуна намертво вцепился ему в плечи, но вставать явно не собирался.
- Помоги, - бросил Гокудера Ямамото, и вдвоем они кое-как вытащили Тсуну из шкафа.
- Трахни меня, - все так же держа мертвой хваткой Гокудеру за плечи, вдруг хрипло сказал Тсуна. - Трахни же меня, наконец.
Глаза Ямамото неестественно округлились, на лице у Гокудеры отразилась паника.
- Десятый... - пролепетал он, машинально потянувшись к своей ширинке, - я? П-прямо сейчас?
Тсуна открыл глаза и невидяще посмотрел на Гокудеру.
- Не мучай меня больше, Мукуро, просто трахни уже и все, - снова прохрипел он и отрубился. Пальцы его разжались, и он так и повалился бы кулем на землю, если бы четыре руки не удержали его.
- Мукуро? - недоуменно хмыкнул Ямамото.
- Слава богу, - пробормотал Гокудера, застегивая ширинку. - Я, конечно, на все готов, но...
- Я уж вижу. Любое желание по первому требованию, - снова хмыкнул Ямамото. - А мне ты предоставил бы любоваться на вас?
- Не стой столбом, бейсбольный придурок, помоги уложить Десятого! - рявкнул Гокудера.
Утром Тсуна ничего не помнил, кроме сна, а Хранители тщательно оберегали его секрет. Впрочем, урок Тсуна усвоил - пить ему явно было противопоказано. После алкоголя у него даже кончить не получилось.
Возможно, именно поэтому он и пребывал с утра в самом что ни на есть скверном расположении духа. Да и заняться было особенно нечем. Гокудера и Ямамото свалили куда-то сразу после завтрака, сославшись на важное дело, Хром со вчерашнего дня старалась не показываться ему на глаза, Ламбо ушел в школу, а девочки еще несколько дней назад уехали вместе с Рехеем на какие-то его соревнования.
Тсуна послонялся по особняку, посмотрел телевизор, усиленно стараясь не уснуть, сходил погулять и к обеду почувствовал себя гораздо лучше. Как оказалось, ненадолго.
Увидеть Мукуро Тсуна никак не ожидал. Увидеть злого Мукуро, притащившего двух его изрядно побитых Хранителей, - тем более. Но, поскольку это в любом случае был Мукуро собственной персоной, Тсуна замер, заопасавшись, что все-таки уснул.
- Привет, Савада Тсунаеши, - прошипел Мукуро, бросив Ямамото и Гокудеру ему под ноги. - Что, в Вонголе случилось массовое помешательство?
Тсуна тупо посмотрел на пол и пришел к выводу, что это все-таки не сон - ни оргии, ни некрофилия ему никогда не снились.
- Эээ... - протянул он, стараясь не глядеть на Мукуро. - А в чем дело?
- Твои Хранители, Савада Тсунаеши, решили, что я насылаю на тебя иллюзии, - довольно спокойно сказал Мукуро, но у Тсуны едва не подкосились ноги - откуда ребята узнали? Он что, говорил во сне?
- Эээ... - снова протянул он. - Что?
- Десятый! - слабым голосом позвал зашевелившийся на полу Гокудера. - Не отпускай его. Это все он, мы видели!
- Что видели? - запаниковал Тсуна.
- Что видели? - неожиданно мурлыкнул Мукуро, и Тсуна почувствовал, как по телу побежали мурашки. Этот голос!
- Ничего не было! Вам почудилось. Я совершенно в здравом уме и твердой памяти, - быстро сказал он, лихорадочно пытаясь вспомнить, что забыл. В памяти он уверен не был. Кроме того, совершенно не к месту твердело совершенно в другой области.
- Я чего-то не знаю, Савада Тсунаеши? - усмехнулся Мукуро, глядя на Тсуну, и в области затвердело окончательно.
- Убей его, Тсуна, - прохрипел с пола Ямамото. - Пока не стало слишком поздно.
"По-моему, уже и так слишком", - подумал Тсуна и, решив, что терять нечего, посмотрел на Мукуро.
Терять, определенно, было что - остатки самообладания. Мукуро выглядел заинтересованным, челка полностью закрывала его необычный глаз, на губах играла полуулыбка. Вот просто схватить - и повалить на пол, чтобы разом избавиться от доставших по самое не могу пустых иллюзий.
- Десятый, - Гокудера попытался подняться. - Мы его привели, сделай что-нибудь.
- Тсуна, - снова хрипло сказал Ямамото, - ну же, чего ты стоишь...
Тсуна дернулся, будто от толчка, и сделал шаг вперед, все так же не отрывая взгляда от Мукуро.
- Меня достали твои иллюзии! - выпалил он. - Я тебя уже сам готов выебать, понял?
В синем глазу мелькнуло удивление, а потом Мукуро тряхнул головой. В открывшемся взгляду слепом глазу не было никаких цифр.
- Ну так иди ко мне, Савада Тсунаеши, - улыбнулся Мукуро, и Тсуна сделал еще шаг.
- Ползем отсюда, - шепнул Гокудера, толкая локтем Ямамото, - раз Десятый решил, не стоит ему мешать.
- Вуайеризм - не мое хобби, - пробормотал Ямамото, отползая в сторону кухни.
А Тсуна, впечатав Мукуро в стену, чувствовал, что, наконец, дорвался, и не собирался спать в ближайшие, как минимум, дня три.
В конце концов, не настолько он и никчемен, чтобы у него не могло стоять просто потому, что хочется, а не из-за каких-то там иллюзий.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		41	(100%)
Всего:		41

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда граната, работа по нашему пейрингу

---

[Гранатовый ликёр]

Название: Попался
Автор: Гранатовый ликёр
Бета: Анонимный доброжелатель
Персонажи: Мукуро, Цуна
Рейтинг: PG-13
Размер: 747 слов
Дисклеймер: Все принадлежит Амано
Предупреждение: АУ-развилка после арки Кокуе

Это было хуже насмешек сверстников, хуже тренировок Реборна и необходимости принимать решения. Это было страшнее мыслей о мафии и страшнее вообще всего, что Цуна мог себе представить. Это было похоже на наваждение, от которого не спрятаться ни за какими замками и не отбиться никаким оружием. Цуна медленно, но неотвратимо сходил с ума.
Он видел его во всем.
Тени от веток на стене подрагивали и складывались в знакомое очертание трезубца. Трещины в асфальте змеились, изламывались, застывали сетью тех самых пугающих шрамов на тонкой коже. К темным стеклам окон прижималось бледное лицо, и Цуна чувствовал на себе жадный взгляд. Капли дождя скатывались за воротник влажными прикосновениями длинных подвижных пальцев. Ветер шумел в кронах и рассыпался тихим смехом, который невозможно было не узнать.
Цуна плотно задергивал шторы и не смотрел под ноги, не выходил из дома вечером и не заглядывал в чужие окна, таскал с собой зонт, даже если небо было чистым, и зажимал уши при каждом, самом слабом дуновении ветра.
Он видел его во всех.
Бьянки наклоняла голову к плечу, щурилась и медленно облизывала губы. Гокудера замирал на полуслове, и его движения из рваных и резких становились вдруг плавными, мягкими, в зеленых глазах плескалась синева, в ней не было ни гнева, ни боли, только пугающая, неукротимая жажда, от которой перехватывало горло и до костей пробирало ознобом. Хибари стоял в тени, опираясь спиной на тонкий, изогнутый ствол сакуры, и улыбался, отслеживая каждый шаг и каждый вздох. Лепестки падали ему на плечи, взвивались у ног стремительными розовыми вихрями.
Цуну тянуло в старый кинотеатр. Казалось, если вернешься туда, если пересилишь страх и слабость, – узнаешь что-то важное, и сразу станет легче. Он пошел. Выбирался из дома на цыпочках, едва дыша, чтобы никого не разбудить, чтобы не расплескать собранную по каплям решимость. Ночной воздух Намимори оседал на губах пряным вкусом каких-то цветов и почему-то солью. Цуна бежал, перескакивая через черные лужи, в каждой из которых расплывалось алое, а вслед ему летел шепот: «Мой. Ты мой. Не отдам. Не отпущу». Он забивался в уши, затекал в поры, добирался к самому сердцу и касался его чем-то ледяным и шершавым – ладонью? губами? В горле разливалась горечь, боль билась внутри, разрывая легкие, глаза заволакивало темной пеленой, и ночь казалась непроглядной.
Цуна сбился с дороги, заблудился в каких-то кустах, ветки хлестали по щекам и раздирали колючками кожу. Кровь текла от запястий к плечам обжигающими тонкими струями – черная и очень соленая. Земля уходила из-под ног, дорога пряталась за поваленными деревьями и переплетением влажных сочных стеблей, которые опутывали с ног до головы, забирались под майку, дергались как живые. Цуна рвал их пальцами и зубами, глотал горький густой сок, кашлял и судорожно сглатывал вязкую слюну. «Не уйдешь. Не сможешь, - смеялся ветер. – Попался».
Его швырнуло с пригорка, протащило вниз неведомой силой, придавило к земле. В рот набился песок, острый, словно битое стекло, скрипел на зубах, резал язык и небо, скатывался по пищеводу в желудок, оседал там разъедающей жгучей массой. Цуну рвало желчью и кровью, выворачивало так, будто кто-то хотел вытащить наружу все его внутренности, разбросать их под мертвым голубоватым светом неполной луны. «Не умрешь, - шептали в ухо. – Ты не умрешь. Мой».
- Что тебе нужно? Чего ты хочешь? – хрипел Цуна, захлебываясь болью.
- Тебя, - доносилось тихое. И прохладные нежные пальцы прижимались к вискам, и теплые губы касались шеи ласково и сладко.
- Что это значит?!
- Все. И ничего, - говорили в ответ. – Поймешь, потом поймешь.
Цуна приподнимался на локтях, слепо всматриваясь в темноту, силился разглядеть хоть что-нибудь, медленно, очень медленно поворачивал голову и видел тонкие, подрагивающие в усмешке губы, высокие скулы и свое отражение в черном, затопившем радужку зрачке. Тянулся отчаянно к плотной повязке, сдирал ее непослушными пальцами и замирал, заворожено глядя в алую глубину – не кровь, не пламя, что-то другое, страшное и чуждое, созданное когда-то человеческими руками, вживленное в человеческую плоть, отпущенное в мир как воплощенное возмездие.
- Тебя забрали. В тюрьму! Ты не можешь быть здесь!
- Я могу все.
Обвивались вокруг худые руки, тянули к себе так, что не пошевелиться, не вырваться, прижимали так крепко, что невозможно ни закричать, ни вздохнуть. Прорастала плоть в плоть, и кровь смешивалась с кровью, сплетались вены, и сливались в одну безупречную сеть тонкие нити сосудов. И оставалось одно сердце на двоих и одно дыханье. Одна боль и одна жажда. Мир расстилался вокруг, доступный и испуганный, предчувствуя скорую смерть.
Савада Цунаеши уверенно поднялся с земли, ощупал лицо, скользнул ладонью от разорванного ворота вниз, по плоскому животу, словно дотрагивался до себя впервые, запрокинул голову и засмеялся.
Савада Цунаеши был счастлив. Он знал - ему больше никогда не будет страшно.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		31	(100%)
Всего:		31

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда граната, работа по нашему пейрингу

---

[Гранатовый ликёр]

код баннера

<a href="http://sladkaya-bitva.diary.ru/?tag=4557764"><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/3/3003122/75378105.png"></a>

Название: Так и будет
Автор: Гранатовый ликёр
Бета: Анонимный доброжелатель
Персонажи: *YL!Мукуро/*YL!Тсуна
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 710 слов
Дисклеймер: Все принадлежит Амано

- Только без иллюзий, - говорит Тсуна, поднимая голову.
Мукуро прижимает его к себе. Еще не слишком напирая, хотя и чувствует, что Савада не хочет уходить.
- Ты ведь можешь обойтись без них? - спрашивает Тсуна, обнимая Мукуро за шею обеими руками.
- У тебя странные представления о сексе, Савада Тсунаеши - усмехается тот.
- Честно говоря, они у меня вообще очень смутные, - смущается Тсуна. - Но я... - он опускает голову и тихо, но твердо заканчивает: - я тебя хочу.
Мукуро сам не знает, откуда берутся терпение и нежность. Собственно, когда хочется трахаться, он не видит никакой привлекательности в девственниках. Но неожиданно это не отталкивает, а притягивает все больше, и Мукуро понимает, что мог бы сказать в ответ: "Я тоже".
Может быть, потому, что Савада пришел сам.

***

- Ты вызвал пауков, чтобы они уничтожили мух? - Тсуна ошарашенно смотрит на висящую в комнате то тут, то там паутину. - Ты с ума сошел?
- Они тебе мешали, - пожимает плечами Мукуро. - Разве не ты жаловался, что летом от них житья нет?
- Конечно, - хохочет Тсуна, - но чтобы так... Видишь, я же говорил, что ты мой хранитель.
- Я - твой любовник, - возражает Мукуро и не дает Тсуне ответить, закрывая рот поцелуем.
"Впрочем, в одном Савада действительно прав", - думает он.
Эта мысль ему не нравится, но и уходить она совершенно не спешит.

***

- А помнишь, ты хотел завладеть моим телом? - смеется Тсуна. Он закидывает на Мукуро ногу, кладет руку на грудь и весело смотрит в глаза. - Уничтожу мафию, уничтожу мафию... - подмигивает он.
- Ну, кое-что из этого мне удалось, Савада Тсунаеши, - улыбается Мукуро, собственнически обнимая его.
Уничтожать Тсуну ему уже давно расхотелось. Пусть это и случилось не сразу. Вонгола отличается от ненавистной ему Эстранео, и Мукуро не идиот, чтобы не видеть этого. Юношеский максимализм с годами притупляется, а люди - все такое же зло, и править этим миром Мукуро не хочется. А если уничтожить мафию, кто останется? У него нет желания сидеть на руинах целой планеты, даже если возможности позволят. Хотя, пожалуй, будь он один, сомнения посещали бы его до сих пор.
- Кажется, я не против еще раз завладеть твоим телом, - говорит Мукуро, переворачивая Тсуну на спину.
- Ну-ну, - смеется тот. - А я уже начал сомневаться.

***

- Я - не твой Хранитель, Савада Тсунаеши, - в который раз за много лет повторяет Мукуро. - Ты сам знаешь, что Хром - это не я.
- Знаю, - кивает Тсуна. - Но ты - часть моей Семьи. И ты снова помог мне.
- Не тебе, - качает головой Мукуро. - Она звала меня. Я помог ей.
Тсуна смотрит на сидящую на земле Хром. На развалины, оставшиеся от ангара, где на него пытались устроить засаду. Потом переводит пристальный взгляд на Мукуро.
- Хорошо, как знаешь, - наконец говорит он и неожиданно с горечью добавляет: - ты ведь все равно никогда ни в чем не признаешься.
Мукуро считает, что в некоторых ситуациях слова совершенно не нужны.

***

- Кеко беременна.
Тсуна виновато смотрит в пол. Мукуро верит - ему неловко, это же Тсуна.
- Скоро появится на свет Одиннадцатый Вонгола? - смеется Мукуро.
- Или Одиннадцатая, - улыбается Тсуна и тут же снова смущается: - ну, это необязательно... или мальчик, или девочка.
Да уж, конечно, не зверушка. Мукуро прекрасно понимает, что Савада действительно просто хочет этого ребенка. Да и что в этом такого? Они с Кеко женаты три года. Неважно, что к Мукуро он приходит уже шесть лет, семья - это семья. Как, впрочем, и Семья, частью которой он никогда не станет.
Когда-то Савада пришел сам, однажды придет его время уйти.

***

Мукуро откидывается на подушку и задумывается. Оказывается, в иллюзии хочется верить, даже если знаешь, что не создавал их. По-видимому, иногда они возникают сами по себе, все-таки шесть лет - это долгий срок. Мукуро вертит в руках трезубец. На одном из его зубцов недавно побывала и капля крови Савады Тсунаеши. Мукуро внимательно рассматривает блестящую сталь, как будто пытается разглядеть давно стертое крошечное бурое пятнышко. Его не смущает, что Савада слишком доверяет ему, чтобы подозревать подобное. Ему важнее всего Вонгола, Мукуро - Савада. И пока никаких изменений в раскладе не предвидится, он позаботился об этом заранее.
Единожды поверив в иллюзию, выхода из нее не найти. Ему ли, иллюзионисту, не знать? Но его это устраивает.
Пока устраивает.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		34	(100%)
Всего:		34

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда граната, работа по нашему пейрингу

---

[ядовитая волчья ягодка]

Название: Проигрыватель
Автор: ядовитая волчья ягодка
Бета: анонимный доброжелатель
Персонажи: TYL!Хибари/TYL!Гокудера
Жанр: экшн
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл, 782 слова
Дикслеймер: отказываемся

Напротив нас широкий плоский экран; на нем — застывшая картинка, помесь языков огня и дыма. Кажется, запах гари проникает через изображение прямо в нашу комнату, из-за чего щекочет ноздри и слезятся глаза. Внутри экрана, за этими клубами пыли когда-то стояло неприметное здание. Мы еще помним темную дверь и порог, что переступали какие-то люди. Все до одного — высшие чины Семьи Гризетто, недавно развязавшие войну с Вонголой. Ничего любопытного, правда?

Но нам до сих пор интересно, так что снова отмотаем пленку назад.

Теперь на экране все еще целый Игорный дом. Ни вывески, ни других опознавательных знаков. Кто-то стоит у двери и что-то делает; судя по всему, проходит систему безопасности. Затем раздается щелчок, после которого темнота переулка оглашается чьим-то задорным смехом. Человек переступает порог и снимает свой плащ, бросает его на руки проходящему мимо официанту. Тот почтительно склоняет голову и куда-то пропадает.

На первом этаже звучит слабая джазовая музыка, повсюду сигаретный дым. За дальним круглым столом сидят шесть человек, крупье рядом с ними раздает карты. Самодовольная речь льется у каждого изо рта, ставки растут. На самом деле все это уже происходило пару часов назад. Кроме одного: здесь нет Хибари. Сейчас на его месте незнакомый юркий парень. Странно, ведь запись на пленке не должна видоизменяться. Верно?

Смотрим дальше.

В этот раз Хибари играет в блэкджек. Ставки уже сделаны, первая карта давно сдана. Крупье, заканчивая раздачу, с дежурной улыбкой ждет решения игроков: взять еще одну карту или же остаться при своих двух. Перед Хибари — шестерка и король. Он смотрит на них, чуть сузив глаза, и спокойно говорит:

— Еще.

Тройка, игра продолжается. Проходит какое-то время, прежде чем появляется Гокудера. Неторопливо спускаясь со второго этажа, он сперва теребит в руке зажигалку, потом расслабляет узел галстука. Если присмотреться, то заметно, как насмешливо дергается его правый уголок губ — все идет по плану. Мы знаем, что случится чуть позднее. Приблизительно через полчаса, как только Гокудера закончит с установкой взрывчатых веществ на первом этаже, а Хибари обыграет крупье и получит выигрыш три к двум, они покинут здание ровно за пятнадцать минут до взрыва. Но почему-то на пленке все происходит совсем иначе.

Мощный удар толкает Гокудеру в спину, выбивает из легких весь кислород. Грохот закладывает уши, гарь и порох рвут кашлем горло. Дальний коридор второго этажа буквально разорвало на части, оттуда валит дым и раскаленный воздух. Видимо, несвоевременно сработала одна из динамитных установок.

Все невольно вскакивают со своих мест: самые нетерпеливые бегут наверх, остальные достают оружие и внимательно оглядываются по сторонам. Пару человек впопыхах покидают здание. Хибари хмурится и недовольно поджимает губы, подходит вплотную к Гокудере.

— Правильнее будет сейчас отступить.

— Нет. Сказано было: уничтожить.

Громкий гомон голосов давит на виски и барабанные перепонки. Гокудера злится и смотрит на второй этаж с нескрываемым отвращением. Там, у края лестницы, собралось человек пять: они закрывают рты ладонями и отгоняют от себя клубы дыма. О чем-то переговариваются, пока Гокудера поджигает динамит и забрасывает его к ним в самый центр. За оставшееся время Хибари успевает утянуть Гокудеру за угол и, чтобы тот упал на пол, ударить под колени. Затем быстро ложится сам, прикрывая одной рукой свою голову, другой — чужой затылок. Раздается еще один взрыв.

Тотчас же появляется различимый запах крови и горелой кожи. Непроизвольные приступы тошноты вызывают омерзение, пыль забивает нос и мешает дышать. В помещении становится слишком душно, кое-где за дымом видны отблески огня. Такое чувство, как будто тело медленно плавится под волнами палящего жара. Гокудера приподнимает голову и облизывает пересохшие губы, прикрывает на мгновение глаза.

— Я напомню, — цедит он сквозь зубы, — что прикрытием мне бы послужила система C.A.I., а не твоя демонстративная забота.

— На сегодня с тебя достаточно ошибок.

— Чушь, я не мог ошибиться.

Хибари усмехается и встает на ноги, пытается осмотреться по сторонам, но толком ничего не видит. Порой издалека все еще слышна ненавязчивая джазовая музыка. Пот течет по лицу, оставляя грязные подтеки; перед глазами словно какая-то мутная пелена. Гокудера поднимается следом за Хибари и, опираясь спиной на стену, вглядывается в циферблат часов. Если больше не будет никаких сбоев, то у них в запасе есть целых двадцать шесть минут.

— Они тут!!

Крик доносится откуда-то слева, потом — чьи-то тяжелые, поспешные шаги. Гокудера открывает свою систему C.A.I., а Хибари устало качает головой. Глупо было надеяться, что никто не заметил действий Гокудеры, когда тот неосмотрительно бросил динамит на второй этаж. Вероятно, теперь их окружает человек десять, не больше. Мы наблюдаем, как Хибари вливает пламя в одну из своих коробочек, и резко останавливаем пленку. Экран послушно замирает, показывая нам нечеткие силуэты; по комнате расползается мертвая тишина.

Спустя какое-то время мы опять отматываем запись назад. На изображении застывает уже знакомый Игорный дом; кто-то снова стоит у его дверей. Получается, стоит нажать на кнопку «плей», как пленка покажет нам еще один вариант развития событий. В этом есть что-то непостижимое.

Только, кажется, мы так и не узнаем, что же произошло там на самом деле.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		39	(100%)
Всего:		39

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда волчьей ягоды, работа по нашему пейрингу

---

[ядовитая волчья ягодка]

Название: Чудовище и чудовище
Автор: ядовитая волчья ягодка
Бета: ядовитая волчья ягодка
Персонажи: Гокудера/Хибари
Жанр: флафф
Рейтинг: PG
Размер: мини, 1465 слов
Дикслеймер: все принадлежит Амано
Саммари: АУ по мотивам истории "Цуна — укротитель монстров".

Похожие друг на друга узкие мощеные улочки, покосившиеся местами невысокие домики и единственная приличная таверна на всю округу. Этот городок мало чем отличался от остальных, и здесь Гокудера тоже не сумел стать своим. Оборотней нигде не любили, и если выдающие его с головой уши еще можно было скрыть под лихо сдвинутой набекрень шапкой, да и клыков могли не заметить, если не разевать рот слишком широко, когда зеваешь, то хвост был действительно проблемой. Будь он девчонкой, пышные юбки спасли бы положение, но девчонкой он не был, и быть отказывался. Оставался только вариант с плащом, но плащи Гокудере нравились не больше юбок. Он считал, что они давно вышли из моды, и носили их только отмороженные личности, которым казалось, что это делает их похожими на древних, вселяющих ужас вампиров. Хотя на самом деле они смахивали скорее на летучих мышей–переростков, с перепоя путающихся в своих двух крыльях.

Другого надежного способа спрятать хвост не было, поэтому он всегда рано или поздно его выдавал. Так случилось и сейчас.
— Вон отсюда, паршивое отродье! — крикнул кто-то. Разгоряченная толпа наседала, вынуждая пятиться к городской стене.
Гокудера прижал волчьи уши — шапку он потерял в суматохе, поднявшейся в таверне, когда среди тамошних посетителей обнаружился оборотень, — и оскалился.
Толпа на мгновение отступила на шаг, но тут же снова двинулась вперед.
Кто-то уже протискивался к нему с зажженными факелами.

Подобравшись, Гокудера угрожающе зарычал.
Толпа снова расступилась, и он тут же воспользовался этим, чтобы метнуться к воротам, перелезть через которые было легче, чем через высокую городскую стену. Вслед полетели камни, поварешки и толстые сучья – каждый использовал, что было под рукой.

Один из камней больно ударил по голени, когда он был уже на самом верху, но Гокудера торопливо спрыгнул вниз и ринулся прочь из города в сторону леса, туда, где даже самые отчаянные ненавистники оборотней не решились бы его преследовать: про этот лес ходило слишком много разных слухов.

Еще больше слухов ходило про заброшенный замок в самой его гуще. Говорили, что там обитает ненасытное чудовище, поджидающее одиноких путников на лесных дорогах, и если уж забредешь в ту сторону, назад ни за что не вернешься.

Гокудера бежал, спотыкаясь и петляя между высоких елей. Он совсем потерял счет времени, и остановился только, когда колючая ветка хлестнула его по лицу. Нога, которой досталось камнем, ужасно ныла, из царапины на шее сочилась кровь. Как он только умудрился там пораниться? Вздохнув, Гокудера потянул носом воздух и глухо выругался. Ни одного человеческого запаха, а значит, неизвестно, где искать ближайший город или деревню, и эту ночь ему, скорее всего, придется провести в лесу.

Едва переставляя ноги, он побрел наугад, пытаясь найти подходящее место для ночлега, пока его внимание не привлек яркий всполох вдалеке. Приглядевшись, чтобы удостовериться, что это не обман зрения, он зашагал в ту сторону, с немалым трудом пробираясь через колючие заросли.

Совсем скоро он понял, куда направляется: к тому самому замку из местных легенд. Темнеющая вдалеке громадина с обвалившимися местами башенками и пустыми провалами окон вряд ли могла оказаться чем-то иным.
Так вот почему он перестал чувствовать присутствие даже самых маленьких животных поблизости: никто не хотел приближаться к логову чудовища.

Сам Гокудера чудовищ не боялся — его клыки были достаточно острыми, чтобы расправиться с кем угодно ради крыши над головой и теплого огня в камине, — и, если и замедлил шаг, то только самую малость.

Вскоре он уже стоял перед тяжелыми коваными воротами, которые неожиданно оказались гостеприимно приоткрыты.
Заглянув в щель между ними и не увидев там ничего ужаснее осыпающейся штукатурки, Гокудера храбро шагнул внутрь и начал медленно пробираться по темным узким лестницам на запах дыма и горящих поленьев, опасливо косясь по дороге на обвалившиеся местами перекрытия.

У костра, разведенного не в камине, а прямо на полу, сидел кто-то бледный и невысокий. Завернутый в длинный плащ.

— Тьфу, — сплюнул Гокудера. — Ты знаешь, что в таком прикиде похож на недобитого вампира?
Существо в плаще подняло голову. Это был подросток. Выглядел он больным и усталым, на бледном лице отчетливо выделялись темные, поблескивающие в отсветах пламени глаза.
— Можно я выпью твою кровь? — с надеждой спросил он.
— Ха-ха, — ответил Гокудера, пристраиваясь к костру. — Очень смешно.

Окинув своего собеседника более внимательным взглядом, Гокудера понял, что они примерно одного возраста.
— Как тебя звать? Ты заблудился? — осведомился он.
Тот помолчал немного, изучающе глядя на Гокудеру.
— Хибарин. Я здесь живу.
— И давно? — не дожидаясь ответа, Гокудера добавил: — Ну и местечко же ты выбрал, тупица. Здесь же какое-то жуткое чудовище водится, неужели не слыхал?
— Здесь только я.
— Это ты так думаешь, – зловещим шепотом произнес Гокудера.

Хибарин посмотрел на него, как на умалишенного.
— Здесь мое место, — с нажимом произнес он. — Я никого сюда не пускаю.
— Но меня же пустил.
— Потому что проголодался, — пояснил Хибарин.
— Так ты есть хочешь? Эх, я бы тоже не отказался, но у меня с собой ничего съедобного нет. Хотя стой, подожди-ка…
Он пошарил за пазухой, вытащил черствый имбирный пряник в виде сердечка, разломал пополам и протянул половину проголодавшемуся бедолаге.
— Держи.

Тот уставился на пряник, как на неведомого науке зверя.
Гокудера вздохнул и пересел поближе.

Хибарин поднял на него глаза, и облизнулся, словно не веря своему счастью.
— Вот придурок, — рассмеялся Гокудера. — Да ты не стесняйся, приступай.

Он положил Хибарину на колени его долю, и с аппетитом вгрызся в свою, совсем забыв, что клыки лучше не демонстрировать при первой встрече. Потом опомнился и нервно прижал к голове волчьи уши.
Черт, уши! Они же тоже все это время были на виду. Неудивительно, что этот парень так странно на него косился.

— Ты, наверное, меня боишься? — спросил Гокудера осторожно, опустив голову и не решаясь взглянуть на нового знакомого.
— Боюсь? — удивленно переспросил тот, словно вообще впервые слышал это слово.
Гокудера повернулся к нему.
— Ну как. Все люди обычно боятся. Считают меня чудовищем. Гоняют всей толпой.
— Травоядные, — понимающе кивнул Хибарин. — Всегда собираются в стадо.
Гокудера моргнул.
— До тебя что, не доходит? Я — оборотень. Уши. — Он ткнул пальцем на торчащие волчьи уши. — Клыки. — Оскалил зубы.
Хибарин оскалился в ответ.

Гокудера отшатнулся от неожиданности.

— Так вот почему ты носишь плащ, — наконец понял он. Под плащом наверняка скрывался хвост. А под встрепанными волосами, да еще и в темноте, уши было просто не разглядеть. — Ты такой же, как и я, — медленно произнес Гокудера, зачарованно глядя на Хибарина.

Хибарин, в свою очередь, зачарованно глядел на стоявшие торчком волчьи уши.
— Можно потрогать? — спросил он, протягивая руку.
Гокудера отодвинулся было, но увидел такое искреннее разочарование на бледном лице, что не выдержал и кивнул.
— Только осторожно. Они очень чувствительные.

Слово «осторожно», похоже, Хибарину было не знакомо. Пока он теребил пушистое серое ухо, Гокудера едва сдерживался, чтобы не податься в его ладонь. Его так давно никто не гладил, что даже неумелая ласка вызывала желание придвинуться ближе и…
— Ну все, хватит, — решительно прервал это Гокудера.
— Почему? — поинтересовался Хибарин. — Тебе больно?
— Не то, чтобы больно, — замялся Гокудера.

— Кровь, — заметил вдруг Хибарин.
— А, на шее? Это не из-за тебя, это я в лесу поцарапался, — объяснил он. — Забыл вытереть.
Но прежде, чем он успел это сделать, Хибарин наклонился и жадно приник к ранке.
— Твою мать, — ошарашенно выдохнул Гокудера, вскочив. — Да ты и правда вампир, что ли?
Хибарин покачнулся из-за его резкого движения и привалился к стене, не удержавшись.

— Эй! — встревожено позвал Гокудера, опускаясь перед ним на колени, и забывая о необходимости сохранять дистанцию. — Что с тобой?
Хибарин открыл глаза.
— Ты вкусный, — сказал он.
— Я вредный, — поправил Гокудера на всякий случай.

Но Хибарин совсем не казался ему опасным. По правде говоря, он вообще казался ему едва живым.
Если такое, конечно, можно было сказать про вампира.

— Такой вкусный, — мечтательно повторил Хибарин.
— Ты давно не пил кровь, поэтому у тебя бред и галлюцинации, — объяснил сам себе Гокудера. — Что случилось? Ты что, на диете?
— Нет, — качнул головой Хибарин. — Просто сюда так давно никто не приходил.
— Конечно, — хмыкнул Гокудера, — дураков нет. Все знают, что тут живет чудовище и обходят это место за версту.
Он немного поразмыслил.
— А мыши тебе совсем не подходят? Я мог бы поймать парочку…
Хибарин отвел взгляд.
Гокудера вспомнил, что давно не чувствовал присутствия даже самых мелких животных.
— Черт, тебя даже мыши боятся? А переселиться куда-нибудь поближе к людям ты не пробовал?
Хибарин нахмурился.
— Я здесь живу. Это мое место. Намимори.

Гокудера почесал за ухом. Он мог бы просто уйти. Хибарин вряд ли стал бы его преследовать, было очевидно, что сил у него уже совсем не осталось. Просто уйти и оставить этого ненормального, крайне опасного вампира здесь одного. Возможно, навсегда.

Гокудера вздохнул, и опустился на пол рядом с ним, привалившись к стене рядом.
— Ладно уж, — сказал он, помогая Хибарину положить голову ему на колени и добровольно протягивая ему свое запястье. – Только все сразу не выпей, чудовище, дай мне хоть пряник напоследок догрызть.
— Не бойся, — сказал Хибарин, приникая к теплой коже. Гокудера едва не рассмеялся вслух: бояться? Его? Который даже на ногах не стоит?

Но Хибарин, похоже, не видел в этом ничего забавного, потому что, отстранившись на мгновение от прокушенной им ранки, серьезно сказал:
— Я уже решил, ты будешь первым, кому я позволю здесь остаться. Но только потому, что мне нравятся твои уши.
— Ну хоть кому-то они нравятся, — проворчал Гокудера, чувствуя, как тело обволакивает сонное тепло.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		34	(100%)
Всего:		34

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда волчьей ягоды, работа по нашему пейрингу

---

[ядовитая волчья ягодка]

Название: Hibari Teases Gokudera
Автор: Amatou
Перевод на английский: Lady Phantomhive Scanlations
Перевод на русский: ядовитая волчья ягодка
Пейринг: 1859
Рейтинг: G
Дикслеймер: нам не принадлежит ничего, кроме перевода.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		38	(100%)
Всего:		38

@темы: конкурсная работа, Команда волчьей ягоды, работа по нашему пейрингу

---

[ядовитая волчья ягодка]

Название: Да ни в жизнь!
Автор: ядовитая волчья ягодка
Бета: анонимный доброжелатель
Персонажи: TYL!Хибари/TYL!Гокудера
Жанр: daily life, экшн
Рейтинг: PG
Размер: драббл, 644 слова
Дикслеймер: отказываемся

Прежде чем перенестись в другой город, посмотрим, что происходит в одном из номеров дешевого отеля.

Помещение узкое и с низким потолком, в воздухе витает запах сырости. Из мебели только кровать, шкаф и деревянный стул рядом с мелким столиком. Пол сколочен из досок и скрипит при каждом шаге, краска на стенах давно выцвела. За окном пустынная дорога и бесконечные поля. Ничего удивительного для заброшенного мотеля в безлюдном месте.

Гокудера сидит на полу и чиркает зажигалкой, подкуривая сигарету во рту. Волосы не расчесаны, под глазами синие круги. Он делает первую затяжку и с удовольствием вытягивает свои ноги, пару минут спокойно курит. Похоже, внутри него находится какая-то идея, возможно, даже маниакальная. Она не дает Гокудере покоя, из-за чего карта, лежащая перед ним, исписана красным маркером. Названия многих городов перечеркнуты размашистым крестом, где-то и вовсе заштрихованы. Такое чувство, как будто он кого-то ищет. По крупицам собирает информацию и, анализируя ее, выбирает следующее место для поисков. Так, по крайней мере, кажется.

«Я посоветовал ему поговорить с Люттини. Вот уж кто знает о коробочках хранения буквально все!»
«Где?»
«Не так далеко. Городок маленький, отсюда километров триста. Твой друг уехал не так давно, если поторопишься — успеешь».

Никто не знает, сколько это уже длится. Но карта пестрит красным цветом, бумага успела кое-где затереться до дыр. Гокудера стряхивает пепел на полусгнившие доски и усмехается. Какое-то время он еще отдыхает, набираясь сил, а потом встает на ноги и шагает к автомобилю. Уезжает. После него в воздухе остаются клубья поднятого вверх песка.

А теперь заглянем в небольшой аккуратный ресторан в центре города.

Здесь уютно; фоном играет едва различимая музыка, а через огромные витрины льется приглушенный свет уличных фонарей. За столиками сидят люди и о чем-то между собой разговаривают. Они ужинают, запивая еду крепким вином, и чувствуют себя в полной безопасности. Все хорошо ровно до того момента, пока не раздается оглушительный грохот.

Звук битого стекла неприятно отдается в ушах, неожиданный страх начинает пробираться глубоко в душу. Витрины словно сами лопнули от появившегося напряжения, а ближайшие столики как будто снесло от сильного ветра. Хотя, на самом деле, всему виной автомобиль, ворвавшийся в помещение. Его задние колеса продолжают оставаться на улице, а передние подминают под себя одинокий стул. Появляется мертвая тишина, потому что страх зашил собой всем рты.

Когда открывается водительская дверь, кто-то все же хочет пронзительно закричать. Под ботинками Гокудеры хрустит битое стекло, а сам он оглядывает присутствующих, жуя потухшую сигарету. Так и есть, он кого-то ищет. И, видимо, настолько долго, что время успело стереть невидимую грань запрета.

Сделав несколько шагов, Гокудера останавливается напротив средних лет мужчины. Тот стоит на коленях, прячет руками голову и, быть может, уже прощается со своими близкими. Фоновая музыка продолжает играть.

— Где Хибари? — спрашивает Гокудера.

Мужчина замирает, а затем поднимает подбородок и смотрит глаза в глаза. Он не понимает, о ком идет речь.

— Кто?..

— Хибари, — раздраженно повторяет Гокудера. — Или чертов Люттини! Мне сказали, он управляет этим рестораном. Где они?

— Я здесь.

Знакомый голос звучит откуда-то сбоку. Хибари подходит к автомобилю и опирается на капот, наблюдает. Взгляд равнодушно внимательный, вид опрятный и невозмутимый. Гокудера, наконец, оборачивается — и у него мгновенно сводит от злости скулы. Ладони сжимаются в кулаки, ноги будто сами по себе отталкиваются от пола. Он бежит навстречу, ускоряясь, и резко останавливается, упираясь подошвой ботинка о капот. Руки хватают Хибари за грудки, тянут его на себя. Но Гокудера не спешит что-либо говорить. Ощущение, словно он в каком-то замешательстве.

— Я тебя нашел, — все-таки выдыхает он и тут же сглатывает. Хибари не отвечает. Они молчат, пока Гокудера не выдерживает: — Какого черта я должен?! Вот-вот наступит война, а силы Вонголы лишь незначительно превышают возможности противника! О чем ты думаешь, скажи мне?!

— О том, что ты хотел меня видеть.

— Да ни в жизнь!..

Тишина расстилается по помещению. Кто-то остался на своих местах, следя за происходящим, кто-то поспешно ушел и теперь дозванивается до правоохранительных органов. Хибари же усмехается и убирает от себя руки Гокудеры. Потом треплет его по пыльным волосам.

— Это хорошо, — в конце концов, произносит он.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		37	(100%)
Всего:		37

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда волчьей ягоды, работа по нашему пейрингу

---

[ядовитая волчья ягодка]

код баннера

<a href="http://sladkaya-bitva.diary.ru/?tag=4557768"> <img src="http://s2.ipicture.ru/uploads/20120708/i550Xcyk.jpg"></a>

Название: Сто сорок семь секунд
Автор: ядовитая волчья ягодка
Бета: ядовитая волчья ягодка
Персонажи: Гокудера/Хибари
Жанр: драма, романс в уме
Рейтинг: PG
Размер: драббл, 825 слов
Дикслеймер: все принадлежит Амано
Саммари: На разговоры остается совсем немного времени.

— Есть кто-нибудь рядом со вторым квадратом? — произносит Гокудера, с трудом шевеля разбитыми губами.
Он знает, что его вряд ли кто-то услышит: хранители рассредоточены по чужой базе, у каждого здесь свое задание.
Но больше все равно ничего не остается.

Из рации в ухе ожидаемо доносятся только приглушенный шум и помехи. Непонятно даже, работает она еще или нет.
Гокудера устало следит, как таймер перед его глазами отсчитывает секунды в обратном порядке.
Потом среди помех неожиданно раздается знакомый голос:
— Второй квадрат. Где это?

— Хибари, — выдыхает Гокудера едва слышно. Набирает больше воздуха в легкие: — Постой, ты же должен быть далеко отсюда.
— Должен? — уточняет Хибари. Сквозь помехи его голос звучит как всегда спокойно и уверенно. И, может, самую капельку иронично.
— Только не начинай снова про то, что ты никому ничего не должен, — ворчит Гокудера. — Некогда с тобой спорить. Если ты не разберешься с силами противника в седьмом квадрате, у Десятого могут возникнуть проблемы. — Гокудера старается заставить свой голос звучать весомо и авторитетно, так, чтобы даже у Хибари не возникло желания пропустить все мимо ушей и сделать по-своему. — Действуй согласно плану.
— Уже, — отвечает Хибари. И, после короткой паузы, нетерпеливо напоминает: — Второй квадрат?

Гокудера сидит, привалившись к стене. Скрученные за спиной руки затекли. С момента начала операции прошло сколько, пятнадцать минут? Двадцать?
Никто не успел бы справиться так быстро с целым отрядом. Никто, кроме Хибари.

Гокудера едва сдерживается, чтобы не рассмеяться нервно от облегчения.
— Ты что, снова спал, пока мы разбирали план здания? Второй квадрат сразу направо от их командного центра.
Короткое:
— А.
Потом какой-то шорох.
— Это не там, где ты собирался заложить взрывчатку?

Взгляд Гокудеры снова невольно возвращается к таймеру, безразлично ведущему обратный отсчет.
— И я это сделал, — произносит он наконец. — Так что прибереги свой сарказм для следующего раза.

Если он будет, этот следующий раз. Но вслух Гокудера этого не добавляет, а просто запрокидывает голову и закрывает глаза, чтобы не видеть сменяющих друг друга цифр.

Хибари отвечает только:
— Ясно.
И:
— Сейчас буду.

Гокудера молчит, не открывая глаз, прислушивается к мерному дыханию Хибари в нескончаемом шуме помех. Пытается по случайно доносящимся звукам угадать, где он сейчас.
Потом Хибари говорит вдруг неожиданно громко:
— Надеюсь, мне найдется, чем заняться там. А не как в прошлый раз.
Гокудера хрипло смеется. Боль тут же прошивает его изнутри, заставляя почувствовать каждое сломанное ребро.
Сцепив зубы, Гокудера отвечает:
— Ты что, до сих в обиде из-за того, что я сгоряча взорвал тогда всю вражескую базу и не дал тебе поразвлечься? Это потому, что ты вел себя как последний сукин сын.
— Я всегда себя так веду, — возражает Хибари. — Пора бы уже привыкнуть.
Гокудера закусывает губу, чтобы снова не рассмеяться.
— Да теперь-то привык, чего уж там.

Через рацию до него снова доносится неразборчивый шум, потом звук ударов и выстрелы.
— Проблемы? — спрашивает он, посерьезнев.
— Небольшая заминка, — поправляет Хибари. — Сколько у меня времени?
Гокудера снова смотрит на таймер.
— Сто сорок семь секунд.
— Я успею.

— Присмотри за Ури, если… — Гокудера запинается. — Если я не смогу. И это, корми ее как следует. Она любит рыбу.
— Вот еще. Сам смотри за своей кошкой.
— Если откажешься кормить, она найдет способ тебя заставить. Может, ты и самый сильный хранитель, но против Ури у тебя нет ни единого шанса.
— Она ко мне даже не сунется.
— Еще как сунется. Ты ей нравишься.
— Вот как?

Гокудера вспоминает теорию о том, что животные из коробочек — все равно, что сердце владельца этой коробочки. Старается не думать о том, помнит ли об этом Хибари, и просто отвечает:
— Да.

Хибари молчит. Гокудера прислушивается к звукам выстрелов и чужим крикам.
— Прости, отвлекся, — произносит, наконец, Хибари. — Сорок секунд осталось?
— Тридцать девять.
— Хочешь что-то мне сказать?
— Ты итак все знаешь.
Гокудера делает паузу, сглатывает.
— Нет, подожди, кое-что хочу. Не ходи сюда, все равно уже не успеешь. Не надо.
— Связь обрывается, — отвечает Хибари. И самым наглым образом отключается.

В оставшиеся секунды Гокудера методично вспоминает все ругательства, которых Хибари, по его мнению, заслуживает. На «чертов неуравновешенный псих» дверь в комнату, где он находится, с оглушительным треском вылетает.
Хибари не дал себе труда попытаться взломать замок и просто выбил ее с ноги.

Гокудера вскидывает голову, глядя на его фигуру в пустом проеме, собранную, как всегда в идеально сидящем костюме, словно он не людей сейчас убивал, а вышел пообедать в ресторан и по дороге нечаянно заблудился.
Хибари ухмыляется.
— Сказал же, успею.
Таймер показывает, что осталось всего четыре секунды.

Проследив за его взглядом, Хибари деловито интересуется:
— Красный или синий?
— Красный, — послушно отвечает Гокудера, с отчаянием понимая, что за оставшееся время успеть невозможно.
Хибари швыряет одну из тонф с выпущенными шипами так, что один из них прямо в полете разрезает красный проводок.
Гокудера не успевает даже зажмуриться.

Таймер пикает в последний раз и цифры на нем замирают на нуле.
Гокудера выдыхает и без сил сползает по стене.

— А если твоя кошка ко мне все-таки заявится, — заявляет Хибари. — Я просто отнесу ее обратно хозяину.
Если руки Гокудеры были бы свободны, он бы сейчас покрутил пальцем у виска.
— Как хочешь, но тебе придется делать это много раз. Если уж ей кто приглянулся, она так просто не отстанет.
— Ага, — кивает Хибари. — В этом мы с ней похожи.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось		35	(100%)
Всего:		35

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда волчьей ягоды, работа по нашему пейрингу