[Самое сладкое помело]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Самое сладкое помело]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Самое сладкое помело]

Название: Один день в августе
Автор: Самое сладкое помело
Бета: Самое сладкое помело
Персонажи: Дино/Сквало, Тимотео
Жанр: general, missing scene
Рейтинг: PG-13
Размер: 914 слов
Дикслеймер: все принадлежит Амано


Просыпаться в одиночестве Дино никогда не нравилось. Но куда тут денешься? Сквало не переделать, он всегда вставал очень рано - и уходил тренироваться. Порывов к романтичности в нем не было ни малейших.
А так неплохо было бы однажды проснуться рядом, неторопливо поговорить о чем-нибудь, лежа плечом к плечу.
Только вот неторопливость среди достоинств Сквало не числилась. Или среди недостатков, это уж как посмотреть.
Сквало всегда был слишком деятельным.

Дино вышел на балкон, облокотился на перила. Тихо было вокруг, даже птицы не пели. Только ветер иногда шелестел листвой.
За парком вокруг виллы давно никто не следил, Сквало если и бывал здесь, то лишь наездами. Держать здесь работников ему не хотелось.

Сквало был внизу, танцевал со своим мечом. То есть называлось это, конечно, иначе - тренировой, разминкой. Но Дино еще со школы воспринимал это как танец.
Смертоносный, прекрасный танец.
Дино всегда нравилось наблюдать за тем, как Сквало тренируется.

Еще держалась роса, но ей уже недолго оставалось. Солнце, еще низко стоящее над горизонтом, было уже довольно жарким.
Свет и тени так ярко перечертили мир, что все вокруг выглядело не так, как всегда: слишком ярко блестела мокрая трава, словно ненастоящая, слишком черны и густы были изломанные тени.
Утро - особенное время дня, утром все иначе.
Утром не получается себе лгать.

Дино всегда неуютно чувствовал себя оттого, что втайне следил за делами Сквало, а сейчас ему было особенно не по себе. Сквало снова готовил бунт против Вонголы, и Дино не знал, как все это прекратить.
А прекратить было необходимо. То, что восемь лет назад варийцев оставили в живых, было сродни чуду. Но тогда они были еще достаточно юными, чтобы даже серьезные люди могли проникнуться к ним жалостью - хотя бы отчасти. Теперь их уже не пожалеют.

Дино отвел взгляд от полуодетого Сквало. Невозможно было думать о чем-то серьезном, глядя на него.
А небо было такое голубое, ясное, и только на востоке - ниже восходящего солнца - висела размытая полоса белых облаков. Похоже, день предстоял жаркий. Очень жаркий.

Отчасти Дино понимал, почему Сквало поступает так, как поступает. Сам он тоже не смог бы бросить кого-то из своих людей на произвол судьбы.
Где бы Занзас ни был последние восемь лет - в Вендикаре или где-то еще - он все еще оставался боссом Сквало и его другом. Нелепо было бы ждать, что Сквало забудет о нем и будет жить дальше, как ни в чем не бывало.

Но сейчас его нужно было остановить. Нынешняя затея Сквало была чистым самоубийством.

---

День и впрямь выдался жарким.
За окнами ярилось августовское солнце, но здесь было прохладно, кондиционеры работали вовсю.
На белоснежной скатерти были аккуратно разложены приборы. Дино взял вилку в руки, повертел.
- Ты нервничаешь, мой мальчик? - мягко сказал Тимотео Вонгола.
Дино улыбнулся в ответ своей фирменной - такой открытой и беззащитной - улыбкой.
- Вы просили меня приглядывать за Цуной.
- И?
- Я думаю, он готов. Или скоро будет готов. Но есть одна проблема...
- Я слушаю.
- Его происхождения будет недостаточно, чтобы союзные семьи признали Цуну вашим наследником. Вы ведь сами это понимаете.
- Ты говорил с кем-то из глав семей?
- Нет. Они говорили со мной. Отсутствие у Вонголы официального наследника и ваш возраст...
- Люди считают, что Вонгола слабеет?
- Именно. Я думаю, вам пора вводить Цуну в игру. И лучшее это сделать так, чтобы его признали.
- Я полагаю, у тебя есть какие-то идеи, мой мальчик?
- Конфликт Колец. Насколько я понимаю, это традиционный для Вонголы способ выбора наследника.
- Для Конфликта Колец нужны два кандидата.
- Но ведь Занзас еще жив? Он где-то в заключении, не так ли? Почему бы его не использовать? Если Цуна победит Занзаса, права Цуны на наследование будут неоспоримы.
- Считаешь, Цунаеши готов к подобному испытанию?
- Я считаю, что Цуна лучше учится в стрессовых ситуациях. А ему нужно стать очень сильным, если он будет наследником Вонголы.
- В этом есть рациональное зерно, - сказал Тимотео. - Спасибо, мой мальчик, ты подарил мне пищу для размышлений.
- На днях я возвращаюсь в Японию.
- Сквало, полагаю, будет не слишком доволен, - сказал Тимотео с легкой улыбкой.
Дино улыбнулся в ответ:
- У него хватает своих дел.
- Вы так давно вместе.
- Школьная дружба - самая крепкая, вы же знаете.
- Конечно.
Они снова обменялись понимающими улыбками - словно ударами.
Гей во главе мафиозной семьи - такая информация может быть серьезным оружием. А Тимотео Вонгола никогда не стеснялся использовать оружие подобного рода.
- Вряд ли Вария с энтузиазмом примет Занзаса теперь, а других Хранителей у него нет. Правда, мы могли бы использовать моих... Или Вария будет настроена благосклонно?
- Вам лучше знать. Вария ведь работает на вашу семью.
- Верно, - сказал Тимотео. - А знаешь, мой мальчик, я-то думал, что ты вряд ли обрадуешься возвращению Занзаса. Ведь когда-то Сквало был довольно сильно к нему привязан. Слишком сильно.
Дино натянуто улыбался. Хороший ход.
- Я думаю о пользе дела.
- Конечно, мой мальчик. И ты полностью прав, Конфликт Колец - это лучшее решение.

---

Дино вышел из ресторана, сел в машину, которую подогнал Ромарио. Устало вздохнул.
"Сквало был довольно сильно к нему привязан".
Конечно, был. Тимотео Вонгола знал, о чем говорит. В школьные годы Дино ревновал как безумный.
А потом умер его отец, и ему пришлось встать во главе семьи, а Вария пыталась устранить Девятого Вонголу. В жизни внезапно появилось слишком много серьезных проблем, и Дино стало как-то не до ревности.

Ромарио вел машину, Дино смотрел, как проплывают мимо залитые солнцем улицы.

Сквало многое от него скрывал, конечно, но Дино и сам не всегда был с ним откровенен. Они оба были давно не детьми - и играли в очень серьезные игры.
Дино не видел в этом особой проблемы. Главное - понимать, доверяешь ли ты человеку, которого любишь.

Он точно знал: Сквало не стал бы спать с ним, если б любил другого. Все остальное было неважно.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		44	(100%)
Всего:		44

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда помело, работа по нашему пейрингу

---

[Самое сладкое помело]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Самое сладкое помело]

 <a href="http://sladkaya-bitva.diary.ru/?tag=4557761"> <img src="http://static.diary.ru/userdir/2/7/0/9/2709365/75343806.jpg"></a>

Название: В следующем году
Автор: Самое сладкое помело
Бета: Самое сладкое помело
Персонажи: Дино, Цуна, Маммон, Луссурия, Занзас, намек на Занзас\Цуна и Дино\Сквало
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: PG-13
Размер: 897 слов
Дикслеймер: все принадлежит Амано


В первый раз Дино долго не может понять, чего от него вообще хотят. Цуна неловко переминается перед ним с ноги на ногу, закатывает глаза к потолку и усиленно рассматривает несуществующую трещинку. Потом, наконец, выдавливает из себя:
- Э-э-э-э… Да, о чем это я… Понимаешь… Ну… У меня всегда хватало неприятностей в школе, вот я и решил узнать, а как у тебя было с учебой? С одноклассниками?
- Если тебя кто-то обижает, ты должен поговорить с ним, как настоящий мужчина, - охотно отзывается Дино. – Но, разумеется, по возможности избегать драк. Любое дело можно уладить и на словах, а если все же перед тобой совсем отъявленный хулиган – применить силу. Думаю, Реборн достаточно хорошо тебя научил…
- Достаточно! – обрывает его Цуна и панически оглядывается по сторонам. Потом поднимает на него донельзя тоскливый взгляд. – Так какие у тебя были отношения с одноклассниками?
- Замечательные, - отвечает Дино и расплывается в широкой улыбке.
- А вы часто видитесь сейчас? Ну, знаешь, встречи выпускников и все такое.
- К сожалению, не часто. Сам понимаешь, школа для детей мафии – место опасное. Многие из моих школьных друзей сейчас скрываются, некоторых убили в разборках между Семьями.
Цуна нервно сглатывает.
- А, может, ты все же попробуешь организовать что-то вроде встречи выпускников? Ты же такой отличный организатор, - тянет он уныло.
- Я обязательно подумаю над этим, - ласково улыбается ему Дино. – В следующем году.

Во второй раз Дино ощущает крайне странное чувство дежавю, хотя тема разговора, на первый взгляд, не имеет с первой ничего общего.
- Помощь? Ты серьезно? – он округляет глаза изумленно.
Маммон страдальчески кривит детское личико и кивает.
- Но мне не нужны деньги. И времени у меня, признаться, маловато, ты уж прости.
- Денег много не бывает, - сердито отвечает Маммон и скрещивает руки на груди. – А времени у тебя полно. Мы узнавали.
- Мы?
- Мы с Фантазмой, - Маммон задирает подбородок и смотрит на Дино, как на полного идиота. По правде сказать, именно так он себя сейчас и чувствует.
- Положение дел в Семье меняется каждый день, - осторожно начинает Дино. – Вчера все было спокойно, сегодня может пойти наперекосяк. Я обещаю тебе, что обязательно обдумаю твое предложение и присоединюсь к одной из операций Варии, как только у меня будет возможность. В следующем году? – робко спрашивает он.

Третий раз Дино переживает с трудом. Встречи с Луссурией вообще кто угодно переживает с трудом, поэтому Дино ежится и передергивает плечами, которые ласково стискивают в мускулистом объятии.
- Ох, ну какой же ты все-таки стал хорошенький! – всплескивает руками Луссурия, выпуская его, наконец, из цепкого захвата.
Дино на всякий случай кладет ладонь на рукоять кнута. Ну, мало ли…
- Если бы ты знал, как я страдаю! В мафии так мало симпатичных мальчиков…
- Я же уже говорил тебе, - нервно перебивает Дино. – Ты несколько не в моем вкусе.
- Ах, да знаю, знаю я! Тебе нравятся стройненькие, - Луссурия складывает губки бантиком и подмигивает ему. Дино в тысячный раз жалеет о том, что когда-то проговорился ему о своих пристрастиях. – Может, составишь мне компанию в клубе? А то ты совсем себя загнал, так устало выглядишь. Тебе срочно надо развлечься! Ну же, давай!
- Может быть, в следующем го…
- Нет! Нет, нет, нет, на этих выходных и ни днем позже! Можешь заехать за мной в особняк Варии, я угощу тебя своим новым коктейлем! И у нас там новая отделка на стенах, я покажу тебе все комнаты…
- Обязательно, - быстро кивает Дино и звонит Ромарио, чтобы тот заказал ему билет на рейс до Австралии на субботу. Нет, на всякий случай, лучше на пятницу.

В четвертый раз Дино с первой же секунды понимает, что тот станет последним. Он поправляет и без того аккуратно сложенные заботливым помощником стопки документов на столе и улыбается как можно доброжелательнее.
- Рад видеть тебя, Занзас. Чем могу…
- Мусор. Ты едешь со мной.
Маммон или Луссурия? Дино лихорадочно прокручивает в голове варианты, как вдруг замечает маячащую в темноте дверного проема знакомую рыжую макушку с торчащими во все стороны волосами. Занзас замечает его взгляд и, не оборачиваясь, бросает:
- В машине жди.
Макушка стремительно исчезает. Дино качает головой и думает, что у Реборна, все-таки, не самые действенные методы.
- Занзас, я не могу, у меня много дел.
- Мусор. Я непонятно говорю? Или слишком тихо?
- Ты хочешь подраться? – устало спрашивает Дино, поднимаясь из-за стола.
- Я хочу, чтобы ты поехал со мной и забрал этого идиота. Он достал, - цедит Занзас сквозь зубы презрительно, но Дино чувствует в его голосе явственную панику.
- Что он натворил?
- Этот мудак целыми днями говорит о том, какой ты мудак, - Занзаса, похоже, нисколько не смущают повторы, когда он искренне считает их обоих мудаками.
- Это не новость, - спокойно отвечает Дино.
- Целыми. Днями. Это значит, что он не затыкается ни на секунду. Этот отброс говорит о том, какой ты тупой бесполезный идиот, пока сидит на переговорах. Пока тренирует подчиненных. Пока жрет свой обед. Вчера он вломился ко мне в кабинет и начал рассказывать, как же ты его бесишь, в тот прекрасный, мать его, момент, когда я хотел подрочить.
- Цуна испугался, наверное, - серьезно кивает Дино, изо всех сил пытаясь подавить улыбку. Занзас смеряет его мрачным взглядом.
- И он продолжил говорить, даже когда я разбил ему о голову бутылку виски. Коллекционного.
- Я все понял, - Дино все же не сдерживается и улыбается радостно и широко. – Я заберу его. Едем. Когда мне его вернуть, Занзас?
- В следующем году, - отвечает тот со мстительной ухмылкой.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		42	(100%)
Всего:		42

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда помело, работа по нашему пейрингу

---

[Очень Суровый Шиповник]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Очень Суровый Шиповник]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Команда: ежевика. Ягода: ежевика.

[OneTrueBerry]

Название: Булочки с корицей
Автор: Двухголовая
Бета: OneTrueBerry
Персонажи: Дино Каваллоне, Хибари Кёя
Жанр: романс
Рейтинг: R
Размер: 4400 слов
Дисклеймер: как это ни печально, D18 придумали не мы
От автора: писал одной рукой, другая была занята.
Саммари: Кёя приехал к Дино. Или не совсем к Дино.

Как хорошо пережидать полуденную жару, сидя в беседке, увитой розами, за чашечкой кофе и канолли. Еще лучше – устроиться в патио, на бортике фонтана, с газетой или ноутбуком; но Дино все никак не мог отвыкнуть от непостоянного климата Японии, странно, столько времени прошло – а все еще никак.
Облака, кружевные и белые, тянулись по небу, не принося прохладу.
Дино накинул легкую рубашку, застегнул небрежно на две пуговицы и вышел из дома.
Без цели и без дел, ни о чем не думая, он прошел мимо виноградников и садов, мимо покатого обрыва – так хорошо было в детстве нырять с него под откос, и если как следует разогнаться, то сразу в море – поправил солнцезащитные очки и вышел на главную улицу.
Из кафе Марии-и-Марко пахло свежей выпечкой – корицей, ванилью и тем непередаваемо солнечным, медовым теплом, которое все никак не выветривалось, сколько ни стирай одежду, будто им пропитался весь город.
Этим утром в Сан-Стефано не было посторонних, и всё настраивало Дино на лирически-неторопливый лад.
За стойкой сегодня была Мария, вальяжная, крутобедрая, с дикой копной смоляных волос и строгим тихим голосом; Дино улыбнулся, но не успел даже поздороваться, как она, наклонившись, шепнула:
- Тот господин за столиком в углу…
- Чашку кофе… - начал было Дино, но, обернувшись, позабыл все слова.
- …со сливками и без сахара, - закончил Хибари Кёя. – И я все еще жду булочки с корицей.
Вырываться он не стал, видимо, разве что из приличия, только вымученно кивал на радостное «Кёя, ты здесь, какими судьбами!».
Дино даже не думал, что в такую жару захочет с кем-то обниматься.
Щека у Кёи оказалась прохладная и небритая.
Губы у Кёи оказались шершавые и теплые.
- Каваллоне, - сказал Кёя своими теплыми, шершавыми губами. – Отцепись от меня, травоядное, немедленно, убью.
Он был в костюме, в такую жару – в застегнутом пиджаке, в туго повязанном галстуке, в рубашке этой, как обычно, сиреневой – она делала его глаза фиолетовыми и темными, ничто так не подходило к выражению его лица, как эта предгрозовая свинцовая тяжесть.
Кёя, Кёя, Кёя, беззвучно повторял Дино. Вот почему он не мог, не хотел привыкать к Италии.
Вот почему он оставался дома.
- Рад тебя видеть, - сказал Дино и бережно разгладил смятый пиджак. – Могу чем-то помочь? Здесь не любят чужаков.
Кея растерянно моргнул.
- И правильно делают, - ответил он.
Дино рассмеялся.
- Присаживайся и готовься. Эти булочки будут лучшими в твоей жизни.
Солнечные лучи падали из открытого окна, заставляя Кёю щуриться; наконец, он не выдержал – откашливаясь, ослабил галстук. Он будет раздеваться медленно, сам не замечая, как жара отвоевывает у него вещь за вещью, Дино знал, как это бывает: приезжаешь, застегнутый на все пуговицы, плавишься, таешь, сдаешься.
- Мне нужны две вещи, - нахмурился Кёя, осторожно поднимая с блюдца невесомую чашку: - Кондиционер и интернет.
- Зачем ты здесь? – поинтересовался Дино.
Кёя отпил из чашки; ровным, аккуратным движением поставил ее обратно.
- Не твое дело, - ответил он.
- Твои булочки, - вспомнил Дино и поднялся.
Кея хмыкнул. И едва слышно бросил вслед:
- Вот идиот...
Мария была взволнована. Точно ли дон Каваллоне знает подозрительного синьора, и не разрушит ли этот ужасный синьор ее гостиницу, пока бесполезный толстяк Марко будет развлекать таких же бесполезных дураков вечером в баре; не сожжет ли, не пробьет ли стену своими иностранными палками, ведь иностранцы – от них любого непотребства ожидать можно. Все будет хорошо, улыбался Дино, все будет прекрасно, убеждал он Марию, и не чувствовал в своих словах уверенности. Воздух тек и плавился, наверное, жара; кондиционер и интернет, Кёя так сказал, Кёя стаскивал с себя галстук и терпеливо ждал булочек, Кёя с таким лицом, что об него можно остужать лимонад.
- Слушай, - сказал Дино, - зачем ты здесь, ты сэкономишь нам время, если не будешь…
- Я сэкономлю, - ответил Кёя и встал.
Распахнутый ворот, обнаженная шея, надменно вздернутый подбородок. Дино опасался смотреть выше, хотя и так было плохо. Все было плохо, хуже просто некуда.
- Давай подеремся, - сказал Кёя. И когда он это сказал, его губы изогнулись насмешливо и беззащитно. Будто он не ждал отказа. Будто он не ждал ответа.
Будто все таяло и смешивалось.
- Тренировки – это важно, - ответил Дино. – И кондиционер. И интернет.
- Все это важно, - кивнул Кёя.
- Ты приехал по делам Вонголы?
- В целом, да.
Кея поднял тонфы. Мария за стойкой ахнула и потянулась за ружьем.
- Кёя, Кёя, стоп, только не здесь, - замахал руками Дино, шагая вперед. Осторожно перехватил его руки, чувствуя себя сапером – рванет? не рванет? – и забормотал примирительно:
- Давай не будем здесь драться, ладно?
- А где будем? – спросил Кёя. Он не спешил отодвигаться.
- Можно у меня, - задумался Дино. – В саду или во внутреннем дворике. Или на пляже. Можно даже на крыше, там пальмы, но с ними, наверное, ничего не случится, а если даже и случится…
Он увлекся своими мыслями и не сразу заметил, что Кёя смотрит на него как-то странно.
- Что?
- Ничего, - ответил Кёя и опустил тонфы. – Ладно, поднимусь в номер за чемоданом.
- Как же булочки? – крикнул Дино ему вслед. Кёя, уже стоя у выхода, обернулся.
- Каваллоне, у тебя живот голый. Это отвратительно. Застегнись.
В наступившей тишине было слышно, как вращаются лопасти вентилятора.
- Дон Каваллоне, так этот синьор – ваш гость? – драматическим голосом спросила Мария.
- Похоже на то.

***

Море не было ни синим, ни зеленым - солнце делало его серебряным, заставляло мелкие волны блестеть ярко и остро. Хибари опустил со лба на нос темные очки, оперся спиной на релинг, подтянул ногу.
- Тебе удобно? - Каваллоне едва заметно покачивал штурвал, бросал на Кёю короткие взгляды, улыбался. Раздражал.
- Третий раз, - Хибари закрыл глаза, запрокинул голову, прижался затылком к горячему хромированному железу. - Придумай другую тему для разговора.
- Отличная погода сегодня, - сказал Каваллоне, и в его голосе прятался смех. - Я рад, что тебе у меня нравится. Может быть, хочешь выпить? Черт, Кёя, я забыл, что там дальше в разговорнике.
- Где здесь можно кого-нибудь убить, - подсказал Хибари, открыл глаза, прищурился: даже темные очки не спасали. Солнце слепило, обжигало, как будто пыталось осушить море, сжечь дотла яхту вместе с рулевым и единственным пассажиром. Хотя нет - рулевого оно ласкало, не обжигая. Это ведь солнце сделало кожу Каваллоне такой золотистой, почти медовой; темные линии татуировки, вьющиеся по руке, скользящие вверх по шее из-под ворота футболки, контрастировали со светлой, теплой даже на вид кожей.
- Что? - спросил вдруг Каваллоне, оперся на сверкающее колесо штурвала, свесил руки, сплел пальцы. Взглянул вопросительно - и как будто понимающе.
- Скучно, - Кёя снова закрыл глаза.

Скучно, Каваллоне, - сказал он вчера вечером, когда оба они уже были с ног до головы в мелком песке, и песок, казалось, был везде, где только можно. У Кёи ныло обласканное кнутом предплечье, у Каваллоне наливался ярким сочным цветом кровоподтек на челюсти. Тут ничего не изменилось; почему-то Кёя думал, что сейчас все должно быть иначе - как именно "иначе"? - но все было как раньше: Каваллоне редко пропускал его атаки и сам доставал его не намного чаще; драки приносили удовольствие, но ничем не заканчивались.
Иначе стало что-то другое; в ясных карих глазах то и дело мелькал напряженный интерес, которого не было там раньше, беспокойный вопрос - или непонимание? Что ты здесь делаешь, Хибари Кёя, спрашивали эти глаза, зачем ты здесь. Зачем я здесь, спросил сам себя Хибари - и сказал: где тут можно кого-нибудь убить, Каваллоне?

Архипелаг, к которому шла яхта, плыл и дрожал в горячем воздухе, постоянно менял очертания; как мираж, - подумал Кёя, поморщился. Отвел взгляд. Зря: Каваллоне как раз взлохматил волосы, тряхнул головой так, будто разбрасывал вокруг брызги, улыбнулся.
- Искупаться бы.
- Успеешь, - Кёя снова взглянул на ближайший к ним остров, темно-зеленый и светло-серый, камень и листва, а что там еще, за листвой или под камнями. Есть ли там то, что нужно.
- Тебе что, совсем не жарко? - любопытство Каваллоне, кажется, было искренним.
- Глупый вопрос. Если бы мне не было жарко, я бы надел пиджак.
Каваллоне засмеялся - непонятно, почему.

Разумеется, здесь было жарко - под высоко стоящим солнцем, над сверкающей водой. Не могло не быть. Даже утром на балконе, где они завтракали, было немногим прохладнее; Кёя вышел к завтраку не в костюме, в рубашке и светлых джинсах - чувствуя себя при этом почти проигравшим; еще вчера упрекал Каваллоне в том, что тот ходит нараспашку (гладкая медовая кожа между разошедшимися полами рубашки, невозможно смотреть, почти как на солнце), а сегодня сам повел себя не лучше.
- Вот это да, - Каваллоне отреагировал неестественно оживленно, даже булочку отложил. - Какое непривычное зрелище, Кёя!
- У нас мало времени, - никакой другой ответ на ум не пришел.
- Помню, помню, - Каваллоне поднял руки, словно сдавался; как же Кёя ненавидел этот его жест, больше, чем любой другой; таким беспомощным и растерянным становилось его лицо, так открыто он улыбался, как будто считал, что Кёе не наплевать на все эти его символические капитуляции, как будто чего-то ждал. Кёя поморщился и дернул кресло, отодвигая от стола - слишком резко, со скрипом и скрежетом. Ешь свою булочку, хотел сказать он, не промахнись мимо джема, не вылей на себя сливки, займись, наконец, чем-нибудь, Каваллоне, хватит пялиться.
- Кофе? - Каваллоне потянулся к кофейнику, задел сахарницу, не позволил ей перевернуться, другой рукой поймал покатившийся нож, чуть не сбил сливочник, но удержал коротким движением запястья - его легендарная неловкость за прошедшие годы превратилась в безупречную четкость, с которой он исправлял собственные ошибки раньше, чем они успевали случиться по-настоящему.
- Чай, - ответил Кёя. - Я сам налью.

Остров приближался, вырастал из воды крутой каменистый берег, поднимались вверх по скалам цепкие кривые деревья, темная щель в скале, чуть выше уровня моря, выглядела случайной игрой природы, но не была ею.
- Здесь? - спросил Кёя, встал на ноги.
- Здесь, - Каваллоне заблокировал штурвал, ткнул в пульт: якорь ударился об воду. - Ближе к берегу не подойти.
- Вплавь? - Кёя перегнулся через борт, глянул вперед; в общем-то, можно было и вплавь, охладиться не помешало бы.
Каваллоне махнул рукой над бортом, что-то плеснуло; он подошел, встал рядом.
- Твою мать, - не сдержался Кёя, когда яхту качнуло, а из-под волн выросла черепашья спина; с панциря бежали потоки воды. - Ты бы еще щенка с собой взял. На прогулку.
- Удобно же, - Каваллоне перемахнул через борт одним движением, качнулся, но удержал равновесие на покатом панцире, даже не оступился. И протянул руку, будто приглашал.
Кёя прыгнул следом - отшатнулся, оказавшись слишком близко, опасно близко; не позволил Каваллоне поймать себя за локоть, отступил на шаг, сунул руки в карманы.
- Надеюсь, твое животное тебя слушается.
- Энцо меня любит, - серьезно сказал Каваллоне. - Он сам знает, что делать.
Кёя отвернулся; берег стремительно двинулся им навстречу. Наконец-то.

- Есть один островок, - рассказывал Каваллоне вчера, - тихое место, красивое, только концентрация Пламени там - выше некуда. Охраняют - вопрос в том, что именно. Я сам собирался к ним наведаться попозже, но если тебе так уж скучно...
- Завтра, - ответил Кёя, - и лучше с утра.

Темная расселина вела в темный коридор, фонари на стенах не горели. Впереди слабо видна была белая дверь, глухая, тяжелая.
- Отлично, - Кёя не замедлил шага. Коробочка сама легла в ладонь, Ролл выкатился из нее лиловым клубком, вырос по пути, набрал скорость - дверь, конечно, не устояла.
Дальше коридор стал светлым и широким; кинулись навстречу какие-то идиоты в белой форме, и Кёя с облегчением отвлекся, почти забыл про Каваллоне - просто чувствовал его присутствие неподалеку, пламя Неба невозможно было не чувствовать. Когда нападающих стало слишком много - они мешали друг другу, но и Кёе они мешали убивать их, суетились, лезли под ноги, замедляли движение - горящая оранжевым пламенем длинная змея свистнула рядом, почти вплотную, расчистила дорогу, размела атакующих.
- Не лезь под руку, - бросил Кёя через плечо. Каваллоне засмеялся.

Слишком быстро, - думал Кёя десять минут спустя, погасив пламя, отряхивая тонфы. В бункере, скрытом внутри скалы, не осталось никого живого - и не всех он убил сам.
- Ну, и что тут у Миллефиоре? - Каваллоне подошел, смотанный кнут уже висел на поясе. - Похоже, лаборатория?
- Склад, - Кёя шагнул через смятый, изломанный железный порог, открыл коробочку, впуская Ролла домой. - Посмотри.
Каваллоне повел взглядом по сторонам, присвистнул.
Оружейных коробочек, заполнявших полутемное хранилище, хватило бы на средних размеров армию. Для армии они и предназначались.
Кольца лежали отдельно, и их было не меньше.
- А-класс, - Кёя ссыпал с ладони кольца, которые рассматривал. - Как я и думал.
- Что, прости? - Каваллоне обернулся через плечо. Растерянный, непонимающий вид - но взгляд при этом острый, внимательный и чужой. Неожиданно и неприятно чужой. - То есть, ты знал, что тут за склад?
Тишина, повисшая в хранилище, была такой хрупкой, такой беспомощной. Ее хотелось побыстрее уничтожить. Чтобы не раздражала.
- Все это можешь забрать себе, - Кёя развернулся к выходу. - Я узнал, что хотел.
Тишина смотрела ему вслед, когда он уходил.

***

Кёя был не в духе. Кёя злился. Кёя чувствовал себя виноватым. Он сидел напротив Дино и сверлил взглядом стакан с апельсиновым соком. Взгляд был такой, что кубики льда трещали и трескались.
Дино перелистнул газету и тоном вынужденно гостеприимного хозяина поинтересовался:
- Может, кофе?
- Может, хватит? – ответил Кёя с теми же интонациями. – Каваллоне, на тебя смотреть противно.
Не смотри, подумал Дино. Уезжай. Ты же закончил с делами здесь.
Возможно, он был слишком хорошо воспитан, чтобы произнести это вслух. Или не хотел окончательно ссориться. Или на что-то надеялся, выставляя себя еще большим дураком – если такое, конечно, возможно.
А может, тебе просто интересно, что предпримет Кёя? – внутренний голос был противным. У Реборна были похожие интонации, и они никогда не предвещали ничего хорошего.
Кёя едва слышно вздохнул.
- А как ты вышел на эти кольца?
- Это долгая история, - улыбнулся Дино. – Но к Вонголе она не имеет никакого отношения.
Презрение к травоядным.
Кёя не считал нужным хитрить и манипулировать – просто не видел в этом смысла. Не стоило считать его прямолинейным и примитивным. Точно так же, как и сам Дино, он мог врать или недоговаривать; в отличие от Дино, он не питал привязанности к невольному компаньону.
Он был в своем праве.
От мысли об этом стало совсем плохо, Дино даже сполз вниз по креслу, прячась за газетой.
Кёя привстал.
- Эй, что с тобой. Не хочешь – не рассказывай. Я просто решил поддержать разговор.
Дино нащупал солнцезащитные очки, надел их и откинул голову.
- Скучно, - сказал он.
- Давай подеремся, - в голосе Кёи дрожала странная, тягучая хрипотца. – Слышишь, Каваллоне, давай подеремся. Сейчас же, поднимайся, ты, ленивая задница.
Зачем ты здесь, хотел спросить Дино, почему ты все еще здесь. Но не спросил – встал, аккуратно задвинул стул и с сожалением ответил:
- Извини, Кёя, мне нужно доделать одно дело. А потом я полностью в твоем распоряжении.
Кёя пожал плечами – не больно-то и хотелось; тоже встал.
- Завтра уезжаю, - сказал он.
- Жаль, - безучастно ответил Дино. – Скоро освобожусь.
Кёя перекинул через плечо полотенце, вяло помахал рукой и побрел к пляжу. Больше невозможно было себе врать: Дино влюбился. Он не знал, что с этим делать, не знал, когда это началось.
И совершенно не представлял, как это прекратить.

- Что с вами, Дино? – нахмурился дон ди Франческо, когда Дино в третий раз запнулся. – Выглядите нездоровым.
Ди Франческо был из тех союзников, которые уважали хватку и расчет; ни в коем случае нельзя было показывать ему свою уязвимость. Кёя мог быть старым знакомым, представителем могущественной Вонголы, пускай даже увлечением, прихотью – но не слабым местом.
- Немного вымотался, - ответил Дино.
Ди Франческо поскучнел:
- Да, мне уже доложили. Значит, теперь запрещенным оружием занимается семья Каваллоне? Не слишком жирный кусок для одного человека?
- Для одного? У меня сейчас гостит представитель Вонголы, вам должны были… – Дино улыбнулся, – доложить.
Ди Франческо кисло улыбнулся в ответ, а Дино застыл, сокрушенный внезапным пониманием: чей же это на самом деле был план? Подставить союзника, не подставляя себя. Худший вариант – верный вариант, так учил его Реборн.
Кёя бы не послушался Цуну – он всегда держался в стороне, у него всегда были свои цели. Чей же это план? Голос Цуны в телефонной трубке казался сонным; часовые пояса, вспомнил Дино, машинально расспрашивая, как дела – Цуна отвечал, а потом неожиданно спросил: у тебя какое-то важное дело? Что-то случилось, да?
Да, кивнул Дино, так получилось, что в мои руки попала большая партия серьезного оружия, ну, так получилось, только это не тот пирог, который стоит есть в одиночку, кстати, кто у вас сейчас занимается кольцами?
Цуна долго молчал, а когда все стало совсем ясно, неловко ответил:
- Ты же сам знаешь, он не любит говорить о своих делах.

На балконе, забытая на столе, лежала газета. Дино раскрыл ее и уставился в печатные строчки, не видя ни одной. Чувства не должны мешать делам, это правило нерушимо. За спиной послышались шаги, запахло морем. На плечи упали капли воды, спинка кресла спружинила – Кёя, подошедший сзади, уперся в нее и наклонился.
- Что пишут?
- Упали два самолета, - ответил Дино. – Кажется, в Атлантике.
- А еще?
- Иена тоже упала.
- Это не новость. А еще?
Дино обернулся. Кёя, мокрый, в липнущих к телу джинсах, без рубашки, нависал над ним и смотрел, щурясь, как от яркого солнца. Капли воды срывались с волос и скользили по груди, расчерчивая ее слюдяными полосами.
- Будешь ужинать? – спросил Дино, отводя взгляд. Он мог бы снять губами эти капли, мог бы подняться вверх, до шеи, до изогнутых уголков рта, мог бы спуститься вниз. Он мог двигаться в любом направлении; но единственное направление, которое имело смысл – это подальше от Кёи.
- Нет, - Кёя покачал головой, и склонился, приближаясь. А потом прикусил губу и выпрямился: - Не хочу.
- А чего ты хочешь, Кёя?
Кёя открыл рот, собираясь что-то сказать, и неожиданно захлопнул. Вид у него был растерянный.
- Выпить, - ответил он. – Мне определенно нужно выпить.
Обошел стол и сел в кресло, чуть его не перевернув.
- Наклевывается выгодное дело, - сказал Дино, откладывая газету. – С тем оружием. Цуна сказал, это по твоему профилю. Удачно все сложилось, правда?
Принесли вино и бокалы, а Кёя все смотрел на него остановившимся, пустым взглядом – просто смотрел, молча. Дино разлил вино, ему не хотелось пить; Кёя потянулся за бокалом, промахнулся; потом схватил, чуть не опрокинув, Дино успел поймать бокал – почти машинально, как если бы устранял последствия собственной неловкости; пальцы Кёи дрогнули.
- Дино, - придушенным шепотом произнес он. – Руку. Немедленно.
- Извини, - Дино убрал руку. – Кажется, ты хотел подраться.
Кёя закрыл глаза и равнодушно сообщил:
- Потрахаться. Я хотел потрахаться. Скажешь сейчас хоть слово – и ты труп.

***

Ждал ли он чего-то другого - или рассчитывал, что это сработает? Или сказал, бездумно и безнадежно, правду, которую сам признал только что? Каваллоне встал, Кёя тоже поднялся, обогнуть стол - даже не секунда; Дино оказался так близко, такой незащищенный, беспомощный - Кёя чуть не вывернул ему руку за спину, по привычке, машинально - и чуть не засмеялся, когда это понял. Не успел засмеяться: Дино целовался голодно, настойчиво, схватился за его плечи, будто не мог удержать равновесие - а потом вздохнул, откинул голову, тем же беззащитным жестом, каким поднимал руки, словно сдаваясь - только сейчас это не вызвало раздражения, совсем не вызвало. Кёя прижался губами к светлой медовой коже, провел языком по татуировке, уходящей под воротник рубашки, отстранился, дернул рубашку в стороны. Дино вдруг засмеялся - нервно, беспокойно, едва не всхлипывая.
- Каваллоне, - сказал он отрывисто, передразнивая и напоминая, - у тебя живот голый, это отвратительно, так, значит, да?
- Заткнись, - ответил Кёя, толкнул его к столу, спиной вперед. Стол вздрогнул, недопитая бутылка вина упала с глухим стуком, покатилась по полу, оставляя на мозаичной плитке красный след; бокалы разлетелись осколками. Дино не упал - сел на стол, поерзал, сминая скатерть, потянул Кёю за собой, стиснул коленями - и поцеловал еще раз, медленнее, сосредоточеннее - скользнул языком по губам, потом вверх по щеке, до виска, держа Кёю за затылок, заставляя поворачивать голову.
- У тебя с волос течет, - пробормотал он неразборчиво прямо рядом с ухом.
- Не оправдывайся, Каваллоне, - сказал Кёя, и теперь засмеялись они оба.
Пошли в спальню, собирался сказать Кёя, если не хочешь прямо тут, на столе, на балконе с видом на море - но Дино уже потянулся целоваться снова, гладил его по плечам и спине, а потом опустил руки, втиснул пальцы за пояс джинсов, и Кёе стало жарко, хотя казалось бы, только что, десять минут назад, прохладное по сравнению с воздухом море - но нет, еще чуть-чуть, и текущая с волос вода вскипит, просто не может не вскипеть.
- Пошли в спальню, - хрипло сказал Дино, - здесь неудобно.
И они опять никуда не пошли; Кёя даже не знал, что Каваллоне может говорить таким голосом, таким тоном. Скатерть мялась, Дино ерзал на столе, пытаясь прижаться плотнее, притянуть Кёю еще ближе к себе; под ногами хрустело тонкое стекло, где-то далеко шумело море, или это кровь в ушах шумела, поди разбери. Дино, кажется, расстегнул на нем джинсы - Кёя машинально повторил его движение, ремень с тяжелой пряжкой выскользнул из пальцев, стукнул Дино по бедру; они трогали друг друга, и тесно прижимались друг к другу, и это было очень неудобно, почти невозможно было шевельнуть рукой - даже вверх-вниз двинуть, и то проблема, но это не имело совершенно никакого значения.

- Что? - спросил Кёя, неизвестно, сколько времени спустя, и Дино повторил на ухо, прихватывая губами мочку: там кровать, там будет удобнее. Кёя позволил ему встать со стола, даже штаны застегнуть позволил, и свои тоже застегнул, и они пошли - в полутемный коридор, мимо столовой, мимо библиотеки, в спальню Дино, светлую и просторную, занавески в ней подрагивали от сквозняка, окна выходили в сад, и поэтому было прохладно, у Кёи даже мурашки побежали от запястья к локтю, или это потому, что Дино скинул испорченную рубашку, опустил руки на пояс и сам расстегнул ремень. Смотрел на Кёю, улыбался - и раздевался.
А потом сказал:
- У тебя волосы почти высохли. Жалко.
Но это он сказал уже немного позже, когда водил губами по Кёиной груди, по шее, щекотно и беспокойно - и шептал что-то, то по-японски, то по-итальянски, Кёя не прислушивался и потому понимал не все. Хотелось что-нибудь сделать, что угодно, но Дино шептал "Сейчас, Кёя, подожди" - и Кёя ждал, пока мог - но все-таки не выдержал, поймал Дино, уронил, навалился сверху; Дино улыбнулся и снова запрокинул голову.
Потом было еще много всего, но этот беззащитный, открытый, доверчивый жест остался в памяти яркой картинкой, золотистой на безупречно белом. Даже после, когда яростную жажду сменило тяжелое ленивое утомление, когда Кёя лежал, глядя в потолок, и старался ни о чем не думать, а Дино рядом молчал, уткнувшись лицом в подушку, этот жест все еще не забылся.

- У тебя что, - Дино вдруг приподнялся на локтях, повернул голову, посмотрел на Кёю, - такой способ извиняться?
Тишина оказалась очень знакомой; она как будто кралась следом из того чертова хранилища на острове, ждала удобного момента, выглядывала из тени - и вот теперь воцарилась снова, и ее хрупкость была такой обманчивой.
- Не говори глупостей, - сказал Кёя. Губы саднило, они еле двигались. - Просто хотел тебя трахнуть.

Джинсы нашлись на полу возле кровати, неприятно влажные и холодные.

***

Дино спал тревожно и чутко; в полудреме ему то и дело казалось, что кто-то ходит за стеной. Нет, это ветер трепал занавески. Когда ощущение чужого присутствия стало невыносимым, он проснулся – резко, будто вынырнул из холодной воды.
Дверь тихо открылась. Кея вошел в комнату – так осторожно, будто по углям.
- Не спится? – спросил Дино, приподнимаясь.
- Я бы уехал, - в темноте лицо Кёи казалось белой фарфоровой маской. – Я хотел уехать прямо сейчас.
- Но это было бы неразумно, - кивнул Дино.
- Неразумно и неудобно. К тому же, я не нашел ключи.
Дино покачал головой. Еще вчера его бы удивил беззастенчиво врущий Кёя, но сейчас ему просто хотелось спать. И совершенно не хотелось объяснять, что когда уходишь, ключи не нужны. Кровать просела – Кёя устроился рядом. Уткнулся лбом в плечо и пробормотал:
- Все плохо. Все было плохо, а стало еще хуже.
Дино ничего не ответил; развернулся, осторожно обнял Кёю и вдруг подумал, что все, что с ними происходило и происходит – закономерно. Чудовищно целеустремленный, непреклонный, упрямый, Кёя разогнал себя до скорости света, он уже не сможет остановиться, с каждым мгновением увеличивая дистанцию между собой и всеми остальными, разрывая связи, избавляясь от привязанностей.
Здесь не на что было обижаться; жаль, что они потеряли столько времени зря.
- Все хорошо, - ответил Дино. – А будет еще лучше.
Он так и не смог заснуть до утра, а Кёя, отрубившийся сразу же, будто его выключили, во сне что-то бормотал и хмурился. Дино наклонился и услышал свое имя.

Утро рассеяло последние сомнения.
Дино встал, чувствуя себя не столько разбитым, сколько освобожденным. Кёя, спящий в его кровати, вызывал у него отдаленную приязнь. Странная, глухая пустота разливалась в груди.
Спустя час и три разговора он окончательно понял, что пытается строить гнездо в водосточной канаве – надвигающаяся война делала договоренности иллюзорными и ломкими. Мир мафии ждал, делая вид, будто ничего не происходит. Какую роль во всем этом играл Кёя?

К завтраку Кёя пришел в костюме. Дино не ходил его будить, вообще не заходил в свою спальню с тех пор, как встал. Не хотел видеть, как Кёя проснется в его постели.
- Доброе утро, - сказал Кёя в пространство над головой Дино.
- Доброе утро, - ответил Дино воздуху за правым плечом Кёи.
- Не вздумай их продавать, - сказал Кёя десять минут и два тоста с джемом спустя. - Тебе самому пригодятся.
Коробочки; он говорил про коробочки и кольца. Тут можно было бы сказать - а вот это уже точно извинение, Кёя, - но Дино не стал. Не было смысла, Кёя уезжал, и ссориться еще раз, еще сильнее, не было смысла. Да и куда уж сильнее.
- Мне пора, - сказал Кёя и встал. Проходя мимо кресла, в котором сидел Дино, он на мгновение остановился, будто запнулся.
- Я тебя отвезу.
Просто вежливость.

До аэропорта недалеко, пятнадцать минут по пустой дороге, четверть часа пустого разговора: если у тебя еще будут здесь дела; возможно; буду рад тебя видеть; я учту; передай привет Цуне; вряд ли. Ни одного "заткнись, Каваллоне", ни одного "не делай такое лицо, Кёя", взрослые люди так себя не ведут, взрослые, чужие друг другу люди.
В здание аэропорта Дино не пошел; сказал "Удачи", помахал, глядя, как Кёя зачем-то медлит, не разворачивается сразу к стеклянным дверям; чувствовал, что сейчас накатит, накроет, он выскочит из машины и кинется следом, схватит за локоть, не позволит выдернуть руку, развернет к себе, будет целовать твердые губы, искривленные недоуменно, насмешливо и брезгливо. Стеклянные двери разошлись и сошлись, Дино передернул плечами и повернул ключ зажигания.

Накрыло уже по дороге, Дино вцепился в руль, сбросил скорость - так стало тошно и пусто, свобода оказалась порченой, отравленной глухой тоской. Мимо пролетали машины, даже такси его обгоняли, так медленно он ехал, да какая разница, некуда спешить, теперь везде пусто.

Из кафе Марии-и-Марко пахло корицей и ванилью, пахло чем-то утраченным, потерянным, тем, чего больше никогда не будет. Дино припарковался у тротуара, вышел, сам не зная, зачем, толкнул дверь: сейчас он войдет и все повторится, безнадежно представил он, Кёя будет сидеть за столиком в углу, такой же хмурый, совершенно не летний, в этой своей глухой броне: пиджак, тугой галстук, рубашка...

Он, конечно, ошибся.

Галстук у Кёи был развязан, рубашка расстегнута на три пуговицы.
- Булочки, - сказал Кёя, глядя мимо Дино и делая это так старательно, что Дино чуть не засмеялся от дурной, бестолковой радости. - Я их все еще жду.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось.		85	(100%)
Всего:		85

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда ежевики, работа по нашему пейрингу

---

Команда: ежевика. Ягода: ежевика.

[OneTrueBerry]

Название: Другой способ
Автор: Двухголовая
Бета: OneTrueBerry
Персонажи: D18
Жанр: юст, психодел, кажется, ангст
Рейтинг: PG-13
Размер: 990
Дикслеймер: всех имеет Амано
От автора: писал и плакал.
Саммари: спасение утопающих - дело рук самих утопающих.

Основная проблема была вот в чем: Кёя слишком привык к бесконечной прочности кольца Вонголы.
Слишком много привычек, думал он, въезжая в местечко Квадри, где, по слухам, последнюю неделю ошивался Дино Каваллоне. Там, за деревней на холме, стояла полуразрушенная церковь, и только тупой Каваллоне мог выкупить такой бесполезный хлам, да еще и накануне войны с Миллефиоре.
Кёя поднялся на холм, вошел под своды, в густую бархатную тень. Запахло сыростью и бумажной пылью. Солнечные лучи текли сквозь витражное стекло, напитываясь алым, желтым, травянисто-зеленым, лазурным; пыль танцевала в воздухе. Наверху, на полуразрушенной лестнице, ведущей на хоры, показался человек.
Кёя шагнул на ступеньку, осторожно и брезгливо обходя поврежденные места. Он не хотел испачкать костюм.
Неожиданно что-то изменилось; Кёя остановился на середине лестницы, ослепленный и дезориентированный, перед глазами мельтешили пятна разноцветного огня, пылающий калейдоскоп, выжигающий оранжевые узоры под закрытыми веками. Это солнце било в витражи; Кёя прикрыл глаза ладонью и упрямо двинулся вперед. Человек стоял неподвижно – фигура из театра теней, темный силуэт, ласкающий глаз, черный – такой черный, что хотелось на него смотреть вечно, не отрываясь.
– Привет, – помахал рукой Дино Каваллоне. – Как тебе мое новое приобретение?
Он вышел из водоворота разноцветных огней; стоял и ждал – в джинсах, подвернутых до колена, в старой рубашке, растрепанный и беззаботный. Хозяйским жестом похлопал по резным перилам – дерево влажно хрустнуло; неторопливо, как в замедленной съемке перила качнулись, кренясь наружу, вздрогнули ступеньки, и Кёя прыгнул вверх, одним движением – через все ступеньки, плечом отталкивая Дино в сторону и уже чувствуя, как расползаются под ногами гнилые доски. С размаху воткнул дурацкое одноразовое кольцо в коробочку - не было времени вытаскивать ее из кармана.
Кольцо лопнуло.
Кёя лежал в проходе между скамьями, смотрел на обломки лестницы, с которых медленно осыпалась труха, и думал о том, что костюм непоправимо испорчен.
Рядом пошевелились.
– Всегда с тобой так, – с отвращением сказал Кёя.
– Кажется, я становлюсь все более опасным, – засмеялся Дино, садясь – и тут же оборвал смешок. – Прости. Не ушибся?
И только после этого Кёя приземлился на пол. Его окружало Пламя, чужое Пламя.
Кёя поднял руку, глядя на купол потолка сквозь растопыренные пальцы. Столько времени прошло, а он все еще не смог победить Дино Каваллоне, слабака и растяпу.
Не то, чтобы он старался всерьез.
Дино встал над ним, протянул руку, и Кёя схватился за нее машинально. Поднялся, ныряя в облако Пламени – чистого, неразбавленного, обжигающего. Сколько он так простоял без движения? Пыль все плясала в разноцветных солнечных лучах. Дино молчал. Кёя чувствовал, как в нем нарастает пустота, распирая грудную клетку – ни вдохнуть, ни выдохнуть; он был отравлен Пламенем, а Дино смотрел на него так, что его хотелось ударить по лицу.
– Что с твоими кольцами? – поинтересовался Дино таким голосом, каким спрашивают о незначительных, обыденных вещах. Ты выключил свет на кухне? Какая погода за окном? Что с твоими кольцами?
– Сейчас покажу.
Кёя достал из кармана несколько колец, надел одно.
Кольцо слабо вспыхнуло.
– А теперь сильнее.
Кольцо полыхнуло фиолетовым, Кёя поднес его к коробочке; картинно тряхнул рукой – из оправы посыпался черный песок.
– А теперь еще сильнее, - Кёя надел сразу несколько, Пламя рвануло, почти не сдерживаемое, кристаллы вскипели, и Дино, издав какой-то странный звук, начал сдирать с него раскаленные кольца, обжигаясь и дуя на пальцы.
– Вот что с моими кольцами, – сказал Кёя. Дино как раз расправился с последним, и теперь, как придурок, размахивал обожженными руками. Кёя отвернулся; он уже не понимал, зачем пришел именно сюда. За этой бездарной клоунадой?
– После того, как Савада уничтожил Кольца Вонголы, вся эта хрень стала утомительной, – сказал Кёя и задохнулся: снова накатило чужое Пламя, это Дино подошел, он что, специально так делает?
Дино осторожно дотронулся до его плеча.
– Не расстраивайся, – пробормотал он неловко. Кёя потянулся за тонфами, оборачиваясь, но Пламя погасло, а Дино уже сидел на скамье, лохматил волосы и напряженно сверлил взглядом пол.
– Думаю, чем тебе помочь, – объяснил он. Кёя вздохнул – и вдруг посмотрел на его руки, на пальцы в волосах.
Сердце глухо стукнуло и будто остановилось. Пятна света, огненные узоры. Что это.
– Каваллоне, – тихо сказал Кёя. – Где твои кольца.
Дино поднял к нему лицо: губы растерянно улыбались, а глаза были как оранжевый прозрачный студень. В глубине вздрагивали игольно-острые зрачки.
Кёя смотрел, как он встает, как он медленно, по пуговице, расстегивает рубашку и превращается в калейдоскоп сияющих пятен, в капли напалма, выжигая себя на поверхности плотно закрытых век.
Пятна качнулись и поплыли – Дино шагнул вперед, теперь стали видны линии татуировок, раскаленные спирали и лепестки, наполненные Пламенем Неба.
Воздух вокруг него дрожал и тек.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – тихо и невнятно, словно спящий, произнес Дино. – Но эти татуировки не делают взрослым. Только детям.
Решение все это время было под носом. Кёя ощупывал татуировки, как слепой, кончиками пальцев изучал изгибы и завитки, твердил:
– Плевать, мне нужны такие же, больше, гораздо больше…
От пребывания в Пламени его повело, он поднял голову и увидел, что Дино жмурится и вздрагивает, заставляя себя оставаться на месте, похожий на хорошо воспитанную кошку – но если бы что-то было не так, он бы сказал? Сияющая вязь вела под пояс джинсов, и Кёя решительно потянулся к ремню.
Неожиданно Дино взял его за плечи, отстраняя, и серьезно спросил:
– Кёя, ты что, со мной заигрываешь?
Сначала стало смешно; потом захотелось убить – немыслимо сильно, до боли в стиснутых зубах – он что, все это время думал…
Кёя увидел себя со стороны, Пламя потухло, волшебство закончилось. Сам он торопливыми лихорадочными движениями расстегивал джинсы на Дино, а тот отодвигал его от себя. И даже, для разнообразия, не улыбался.
– Просто скажи, как звали татуировщика, – беззвучно ответил Кёя.
– Не помню. Столько времени прошло.
– Ладно, – Кёя развернулся и побрел к выходу, со странным удовольствием наступая на влажно хрустящие деревяшки.
– Давай придумаем что-нибудь другое! – голос Дино догнал его уже у самого входа, ударил плетью, заставляя болезненно распрямиться.
Кёя ничего не ответил. И только потом, спускаясь по холму, неожиданно понял, что Дино отвлек его – что Дино обманул его, так грубо и так просто.
А может, Дино не обманывал, и все было ровно тем, чем и казалось.
Кёе захотелось оглянуться, проверить – вдруг бы повезло, но он почему-то не стал.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось.		59	(100%)
Всего:		59

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда ежевики, работа по нашему пейрингу

---

Команда: ежевика. Ягода: ежевика.

[OneTrueBerry]

Название: Дневник Хибари Кёи
Автор: Двухголовая
Бета: OneTrueBerry
Персонажи: Дино Каваллоне, Хибари Кёя
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Размер: 730 слов
Дисклеймер: как это ни печально, D18 придумали не мы
От автора: в каждом фандоме должен быть такой фик!
Саммари: Дино сука хитрый

Стр. 1
Меня зовут Хибари Кёя, у меня амнезия, а это мой дневник.
Никто не знает, что я его веду.

Стр. 2
Приходил доктор – точнее, это он представился как доктор. Я бы сказал, что он больше похож на жалкого за…(Динокаваллоне говорит, что раньше я никогда не ругался и сейчас не должен). Доктор очень вспотел, когда меня увидел, и сказал, что все это очень, очень плохо. Динокаваллоне тут же его увел, а я теперь не могу отделаться от мысли: он что-то от меня скрывает.
Может быть, я болен смертельно опасной заразной болезнью – это бы объяснило тот факт, что меня до сих пор не выписали.

Стр. 3
За окном все поет птица. Она маленькая, желтая, и голос у нее довольно противный, но ее песня трогает мое усталое сердце и вырывает меня из пучины уныния и лишения. Динокаваллоне (на самом деле он Дино Каваллоне) говорит, что это «Хиберд». Странное название песни.

Стр. 4
Сегодня у меня было много посетителей. Сначала пришли какие-то смешные с волосами и сказали, что они «Дисциплинарный Комитет». Я уже знал, как могут выглядеть карикатурные якудза новой волны, поэтому не стал смеяться. Дино удивлен, что я без запинки выговорил «карикатурные якудза новой волны» и даже знаю, что это значит. Он мой дорогой друг, но как же иногда хочется разбить его тупую голову!
Кстати, о членовредительстве. После «Дисциплинарного Комитета» приходили какие-то травоядные. Дино сказал, что это мои друзья и в некотором роде коллеги, и я очень тепло к ним отношусь. Наверное, травма так влияет – но мне почему-то захотелось их уебать. Хотелось. И до сих пор хочется. Нужно быть добрее.

Стр. 5
Я спросил у Дино, как так вышло, что я ничего не помню. Дино долго думал, а потом сказал, что я упал и ударился головой. Я с кем-то дрался, - спросил я, но Дино замахал руками и сказал - что ты, что ты, Кёя, ничего подобного, с чего ты взял. Мне все сильнее кажется, что он что-то скрывает. Может быть, он вовсе мне не друг.

Стр. 6
Сегодня Дино сказал мне важную вещь. Он сказал, если я вспомню все, что забыл, то забуду то, что происходит сейчас. Сказал: ты не беспокойся, я все тебе расскажу. Все, что тебе нужно будет знать. Хорошо, что я веду этот дневник. Хорошо, что никто о нем не знает. Еще Дино говорил, что мы были больше, чем друзьями. Я не понял, что это значит.

Стр. 7
Днем мы сидели в больничном саду, и Дино рассказывал, какой я хороший человек. Он говорил, что я спокойный, дружелюбный и открытый, и что у нас с ним были очень близкие отношения, а потом положил мне руку на плечо. Мне опять захотелось его ударить, но я сдержался. По крайней мере, насчет спокойного он не врет. Я действительно спокойный.

Стр. 8
Я понял, что он имел в виду. Мне понравилось. По крайней мере, в это время он молчит.

Стр. 9
Снова прилетала эта желтая птица. Кажется, ее песню я уже успел выучить наизусть. Забавный факт: птица и Дино никогда не появляются одновременно. Дино сказал, что это потому, что Хиберду нужно есть, спать и отдыхать.
Сегодня он читал мне книжку про вампиров, оборотней и какую-то травоядную школьницу. Я слушал очень внимательно, но Дино почему-то заснул на пятой странице.

Стр. 10
Вот что я понял: Дино приходит сюда поспать.

Стр. 11
Кажется, я соскучился по близким отношениям.

Стр. 12
Нужна небольшая толика наблюдательности, и еще способность нестандартно мыслить, чтобы понять: Дино – это Хиберд.
1. Они одного цвета.
2. Они не появляются одновременно.
3. Дино знает, о чем поет Хиберд, хоть его и не видел.
4. Хиберд поглядывает на меня так, будто тоже соскучился по близким отношениям.
Короче говоря, эта канарейка-оборотень охраняет мой покой круглые сутки, а в человеческом обличье отсыпается. Понятно, почему он читал мне ту книжку. Намекал!

Стр. 13
Дино очень смеялся, когда узнал, что он – канарейка-оборотень. Пришлось принять меры. Оказывается, близкие отношения можно приятно разнообразить халатом медсестры, наручниками и теми блестящими металлическими штуковинами. Правда, Дино возражал. Говорил, что обычно бывает наоборот. Надо проверить.
Доктор пришел за халатом, его пришлось убить.
Дино почему-то расстроился и сказал, что я почти выздоровел.
Почему он расстроился?

Стр. 14
Пока доктор был жив, он говорил, что память может вернуться в любой момент. Но не говорил, когда этот момент настанет. Канарейка поет так назойливо. Почему-то в голову лезет что-то про цветущие луга и что-то среднее что среднее почему

***

- Кёя, - Дино толкнул дверь палаты, внимательно глядя под ноги: то ли шнурок развязан, то ли показалось. - Я подумал, у меня тебе будет лучше, чем здесь. И спокойнее... Всем. - Он поднял голову, улыбнулся. - Что ты читаешь?
- Каваллоне, - сказал Хибари Кёя таким голосом, что Дино сразу оценил масштаб грядущих жертв и разрушений. - Как ты посмел убедить меня в том, что ты сверху?

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось.		68	(100%)
Всего:		68

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда ежевики, работа по нашему пейрингу

---

Команда: ежевика. Ягода: ежевика.

[OneTrueBerry]

Название: Одуванчики
Автор: Двухголовая
Бета: OneTrueBerry
Персонажи: Дино Каваллоне, Хибари Кёя
Жанр: романс, экшен
Рейтинг: PG-13
Размер: 1064 байта слов
Дикслеймер: нам все еще не отдали Д18 в единоличное пользование.
От автора: даже не знаю, что сказать.
Саммари: очередное последнее танго в Париже.

Маленькая чернявая продавщица цветов подошла к столику, протянула Кёе букет одуванчиков, лукаво улыбаясь:
- А вы сентиментальны, мсье.

Дино тоже частенько его поддразнивал; у них всегда были какие-то общие дела, что-то постоянно их связывало, притягивало, сталкивало с лязгом и скрежетом, как поезда с откоса. А этой весной у него голова шла кругом, непрестанно, и Кёе хотелось другой жизни, в любом из параллельных миров – может быть, он бы постарался, и тогда все изменилось бы; хотя в любом из миллиардов миров универсальный ответ на любую шутку – тонфой по зубам.
Кёя знал это.
Дино знал это, он любил кнутом выбивать пистолеты из рук, бессчетно ломая пальцы, эти звуки были похожи на выстрелы. Дино не любил убивать – и за его спиной всегда находились вооруженные люди в костюмах, готовые в любой момент презрительно сплюнуть свинцом в сторону жалких ублюдков.
Дино не любил убивать – но асфальт плавился и горела спортивная резина, когда в Приморских Альпах он опрокидывал кордоны Миллефиоре один за другим, поднимаясь все выше и выше в горы. Ему сказали, Вонголу подставили и заманили в ловушку, и еще ему сказали, что там был Кёя, и что в тот ресторан пустили газ, - там все лежали такие тихие и мертвые, как после нашествия марсиан.
Ему не сказали, что Кёя станет предметом торга, а в случае чего – и разменной картой, Дино это сам додумал, Дино очень испугался.
Когда потом Кёя увидел этих мертвых Миллефиоре, эти трупы, растерзанные с невероятной жестокостью, то подумал, что Каваллоне все-таки не зря не любит убивать. А пока что он сидел на крыльце альпийского домика, жевал травинку и, козырьком приставив ладонь ко лбу, наблюдал, как Дино идет к нему через поле цветущих одуванчиков.
- Кёя! Ты жив!
Дино мог быть таким трогательным идиотом, и как все это только в нем уживалось.
Кёя встал, шагнул из-под тени веранды, и на него тут же обрушилось солнце, ударило, выбивая землю из-под ног. Синий кисель неба в белой чашке гор, руки Дино, губы Дино, хруст стеблей одуванчиков под ногами; запах крови и пыли.
- Что с тобой? Как ты? – бестолково спрашивал Дино, а Кёя не знал, как ему объяснить – да и, наверное, не хотел объяснять, как это, когда все вот это – и ты; и оно в самом центре тебя, огромное, как Альпы.
- Я тут всех убил, можно возвращаться, - сказал он ровно и холодно, а Дино так же серьезно кивнул:
- Вижу, - а потом они вцепились друг в друга, как тонущие, падая на землю. Кёя прищурился, собрался было оттолкнуть Дино, но вместо этого схватил его за плечи и прошептал:
- Тише, не двигайся.
- Что такое? – так же тихо ответил Дино. – Кого-то не добил?
- У тебя бабочка на голове.
Бабочка, нахальная, большая и оранжевая, качнула крыльями, будто услышав Кёю – и замерла. Дино осторожно приподнялся на руках, стараясь ее не спугнуть. Он почти заслонил солнце; Кёя сдвинулся вбок и оказался полностью в его тени.
Забавно, подумал он. И немного обидно. Но так символично.

Не прошло и месяца, как Альянс сдал Италию.
Они встретились в ночном клубе, кажется, в Марселе; недобитые остатки Альянса разыскивались по всей Европе, и Дино был в черном тонком свитере под шею, скрывающем эту его слишком заметную татуировку, и в дурацких фиолетовых очках, но все равно при взгляде на него хотелось щуриться, как от яркого солнца; сначала дела.
- Потанцуем, - подмигнул Дино и втолкнул Кёю в кабинку туалета. Кёя снял с него очки, спустил их в унитаз и, пока шумела вода, спросил:
- Флоренция – твоя работа?
- Мне нужен хороший подрывник, - ответил Дино и неторопливо провел губами по его шее, спускаясь к плечу. – Нужен позарез. Гокудера не согласится?
Кёя потянул его свитер вверх, обнажая живот и грудь.
- Я не имею никакого отношения к этим травоядным.
- Плохо, - выдохнул Дино. – Партизан без тылов – считай, тот же камикадзе.
- Нет ничего плохого в том, чтобы иногда быть камикадзе, - философски сообщил Кёя, расстегивая его джинсы.
Дино провел по его спине, заставляя выгнуться, податься вперед, и шепнул:
- Будь кем хочешь, только не умирай.
Кёя поймал его губы, отстранился:
- Через месяц, в Париже.
Дино молча улыбнулся; когда же все у них изменилось? Кёя знал точно – и не хотел знать; все, чего он хотел – собрать это пламенеющее желтое море, эту глупую оранжевую бабочку на глупой голове, эту тень, падающую на него, растворяющую его больно и сладостно – и выбросить, оставив себе только секс, замешанный на адреналине и безысходности.
В туалетной кабинке находятся два партизана, один камикадзе, один босс мафии, море одуванчиков, итальянец и японец. Состоится ли встреча через месяц в Париже при условии, что для нее нужны как минимум двое?
Задача, не имеющая решения.
- В кафе «Две обезьяны».
Он запутался в светлых, отливающих летним золотом волосах, а дергать почему-то не хотелось, – так вот почему одуванчики, подумалось неожиданно, ведь все шло по плану, и даже если бы можно было прожить другую жизнь в любом из параллельных миров…
- Не смотри на меня так, - сказал Дино.
- Крайний третий столик по левому ряду, - ответил Кёя.
Он не хотел думать, не хотел умирать, не хотел останавливаться, не хотел, чтобы все закончилось так, как должно закончиться.
Кёя больше не хотел быть частью плана.
- Мы бессмертны, - сказал Дино, и в этот момент музыка остановилась.
Наступила тишина.
В этой оглушающей, всеобъемлющей тишине Кёя двигался, обняв ногами талию Дино, опираясь спиной на ходящую ходуном дверную перегородку, и Дино двигался ему навстречу, а вместо крика, рвавшегося изнутри, был поцелуй.
- Держи крепче, - сказал Кёя, обмякнув, разжимая руки, и почему-то подумал: ну вот и все.
Он слушал чужое дыхание, сдавленное и удерживаемое, оседающее над ухом. Дино что-то сказал – Кёя не расслышал, потому что неожиданно вспомнил важную вещь.
- Если ты придешь, - он вывернулся и встал на ноги, наклонился, чтобы поймать брючину. – Если вдруг ты придешь, а меня уже накроют. Будут ждать тебя. Нужен какой-то знак, какой-то предмет…
Он покачнулся, но удержал равновесие, оттолкнул протянутую руку. Дино стоял, привалившись к двери и глупо улыбаясь, с закрытыми глазами.
- Я тебя слушаю, Кёя, - после паузы ответил Дино. – Что же это может быть. Журавлик, свернутый из салфетки?
- Одуванчики, - сказал Кёя, и Дино открыл глаза, непонимающе глядя. – Их там одна цыганская девчонка продает. Своего рода местная достопримечательность. Короче говоря, увидишь на столе одуванчики – беги без оглядки.

- Лара, мон пти, - лениво протянул Жан, когда-то надежный поверенный Вонголы, отставил пустую кофейную чашку и перешел на английский. – Не давай мсье пулю, давай ему цветы. Это его последнее желание.
Маленькая чернявая продавщица цветов подошла к столику, протянула Кёе букет одуванчиков, лукаво улыбаясь:
- А вы сентиментальны, мсье.
Из ее корзинки, уютно пристроившись между пестрыми полевыми цветами, на Кёю смотрело дуло пистолета-пулемета. У девочки был такой же пустой, затягивающий взгляд; Кёя вложил в ее руку свернутую купюру и хмыкнул:
- Пожалуй, да.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось.		60	(100%)
Всего:		60

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда ежевики, работа по нашему пейрингу

---

[Сладкая битва]

День Ежевики и Помело начался!

@темы: Команда ежевики, Команда помело, организационное

---

[Счастливая тыковка]

код

<a href="http://sladkaya-bitva.diary.ru/?tag=4557763" target=_blank><img src="http://static.diary.ru/userdir/3/0/2/0/3020674/75383472.jpg"></a>

Название: Жаркая ночь
Автор:  Счастливая тыковка
Бета:  Счастливая тыковка
Персонажи: Сквало, Цуна
Жанр: сюр
Рейтинг: PG-13
Размер: 901 слово
Дикслеймер: этот мир придуман не нами ©

Долгие коридоры варийского замка были темны и многочисленны. По одному из них, так уж случилось, шёл Савада Цунаёши и всячески ругал про себя идею освежиться, выйдя за пределы своей комнаты.
Он заблудился.
За очередным поворотом его ожидал тупик: несколько незнакомых дверей и закрытое окно. Куда же теперь идти? Надо будет в следующий раз брать с собой телефон...
— Не спится?
Цуна обернулся: за спиной стоял Сквало, сложив руки на груди. Его черты лица в тусклом свете единственной лампы были едва различимы.
Раньше Цуна испугался бы или постеснялся бы рассказать о своей проблеме. Да, сейчас он, возможно, всё так же опасался грозного помощника Занзаса, но стесняться — нет, больше нет.
— Я заблудился, — сказал он и неловко, немного виновато, улыбнулся.
— Ну пойдём, выведу.
В особняке было так тихо, казалось, можно было бы услышать, как падает булавка. И душно, очень душно.
— Жарковато, — Цуна подёргал ворот рубашки.
Не сказав ни слова, Сквало обернулся. Вытянув бесконечно длинные руки, он обхватил ими Цуну, неожиданно и резко, выбив воздух из груди, и не давая пошевелиться.
Цуна попытался закричать, но не смог выдавить ни звука. Он открыл глаза и сел на кровати, сердце его колотилось как сумасшедшее. Было душно, а ещё он накрылся этим дурацким пуховым одеялом — неудивительно, что приснился кошмар.
Не успев ещё и подумать о холодной воде из-под крана в ванной, что примыкала к спальне, Цуна ощутил сильную жажду.
Почему-то никак не получалось нашарить выключатель ночника, но было не так и темно — рассвет уже приближался — поэтому Цуна просто взял с прикроватного столика пустой стакан и направился к тёмному дверному проёму.
Сначала в ванной появились два светящихся глаза, потом сам Сквало целиком. Цуна чуть не подпрыгнул от неожиданности, но почувствовал вдруг, что тело плохо его слушается.
— Тебе не жарко? У нас не работают кондиционеры.
Цуна хотел ответить что-нибудь, но его голос пропал.
Сквало склонился над ним, приблизив своё лицо совсем близко, его длинные белые волосы были всюду, они душили, лезли в глаза, скользили по голым плечам.
Цуна попытался зажмуриться и проснулся в своей кровати. То есть, не совсем своей, а в той, что он занимал этой ночью, и что ему любезно предложили хозяева этого особняка.
За окном медленно занимался рассвет, ещё спать и спать.
Но было душно. Цуна заметил, что окно было закрыто, и поднялся, чтобы его открыть. С трудом, но рама всё же поднялась, однако никакой прохлады уличный воздух не принёс. На улице было ничуть не более свежо, чем в комнате. Желая поймать хоть малейшее дуновение случайного ветерка, Цуна высунул голову в оконный проём.
Чьи-то руки обхватили его сзади, и Цуна едва не свалился вниз. Он невольно опустил глаза: под ним была чёртова пропасть. И он медленно падал в эту пропасть, вместе с полом, вместе с подоконником, вместе с руками, что обхватили его, и чужим дыханием возле шеи.
Он приземлился на свою постель, вспотевший и испуганный. Тело не слушалось, дышать было нечем. Сделав над собой усилие, он всё-таки сумел сесть в кровати и сделать пару глубоких вдохов.
Ему явно не стоило пить накануне алкоголь, хоть он и пригубил всего лишь глоточек коллекционного вина. И со Сквало он явно вчера переобщался, мало того, что после него звон в ушах стоял весь вечер, так ещё и теперь кошмары снятся.
Больше никаких снов! Цуна поднялся, подошёл к окну. Занимался рассвет, небо было розовато-синим. Открывать раму Цуна не стал. Где-то должен был быть выключатель кондиционера, но его нигде не было видно.
Цуна вышел из комнаты: за соседнюю дверь поселили Гокудеру, и он собирался навестить его. Рановато, конечно, но вдруг он не спит? Тихий стук его не разбудит, а если он уже бодрствует, то откроет.
Открыл Сквало. Он опёрся локтем о косяк и посмотрел на Цуну этим своим нахальным вызывающим взглядом.
— А где Гокудера?
— Там, Сквало кивнул назад. — Хочешь к нам?
И Цуна вошёл, надеясь, что Гокудера всё ему объяснит.
— У нас тут виски и кола, держи.
— Нет, спасибо, а где Гокудера?
— А зачем он тебе?
Сквало сунул стакан в ладонь Цуны и провёл пальцем по внутренней стороне его запястья. Цуна почувствовал, как его снова сковывает оцепенение. Он стремительно терял опору. В попытке удержаться хоть как-то он ухватился за плечо Сквало, но оно оказалось вязким и мягким, и рука Цуны скользнула вниз по густой и липкой массе.
Цуна снова был в кровати и не мог пошевелиться. За окном было светло.
— Десятый! — услышал он откуда-то сзади. Он лежал на боку и попытался повернуть голову, но ни один мускул его не слушался. Паника накатывала ледяными и горячими волнами, он пытался приподнять хотя бы руку, но в обе будто свинца налили.
Кто-то тронул его за плечо. Цуна наконец-то смог повернуться на спину, чтобы через мгновение понять, что лежит он всё на том же боку.
Хотелось спать и одновременно было страшно от этой невозможности пошевелиться. Он в бессилии закрыл глаза и позволил себе провалиться в сон.
Его разбудил тихий стук в дверь.
К счастью, его тело наконец оказалось ему подвластно. Он сел на кровати. Спросил:
— Кто там?
— Десятый! — голос Гокудеры. И его же, но тише: — Ой, разбудил, наверное...
— Э... Заходи, Гокудера.
— Я надеюсь, я не помешал? — Гокудера осторожно приоткрыл дверь. — Уже полдень и...
— Уф, Гокудера, слава Богу, это ты, — Цуна приложил ладонь к груди и выдохнул.
— Конечно я, Десятый!
— Здесь так жарко...
— А у вас тут, кажется, кондиционер на прогрев стоит. Сейчас переключу! — Гокудера кинулся к ванной, где был выключатель кондиционера.
— Гокудера! Сделай похолоднее, пожалуйста.
— Без проблем, босс!
Цуна откинул одеяло и собирался было опустить ноги с кровати, как вдруг нечто привлекло его внимание. Он поднял глаза на входную дверь.
В проёме быстро исчезали чьи-то длинные белые волосы...

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		22	(100%)
Всего:		22

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда тыквы, работа по чужому пейрингу

---

[LuS team]

код баннера

<a href="http://sladkaya-bitva.diary.ru/?tag=4557773" target=_blank><img src="http://www.10pix.ru/img1/1621/8091960.png"></a>

Название: ***
Автор:  Feijoa
Бета: -
Персонажи: Сквало/Цуна, Занзас
Жанр: преслэш
Рейтинг: PG-13
Размер: 1385 слов
Дикслеймер: Все принадлежит Амано
От автора: АУ в каноне


О том, что в Варии теперь новый капитан, Цуна узнал в первый же день своего приезда на Сицилию.
— А Оттавио?
— Занзас его убил.
Цуна не спросил, за что. Разговаривать с отцом вообще не слишком хотелось. К счастью, у Десятого босса Вонголы хватало дел, полчаса на сына, приехавшего с другого конца света, ему показалось вполне достаточным.
Цуна вышел из отцовского кабинета и вздохнул. На Сицилии он бывать не любил, но приезжать на каникулы приходилось все равно. Семья — превыше всего, даже если от семьи этой давно остались одни ошметки. У отца здесь любовницы, у мамы — там, дома — потерянный взгляд и слишком бодрая улыбка, а Цуна мечется между ними — послушный японский сын сицилийского мафиози.
Теперь ему предстояло провести в Палермо все каникулы — до самого учебного года. Тоска было несусветная.
Но зато всегда можно было поехать к Занзасу, что Цуна и сделал.

Занзас был приемным сыном Девятого босса, кровного родства у него с Вонголой не было никакого. К тому же именно он и убил Девятого. Тот еще, в общем, был тип, но Цуна всегда относился к нему, как к старшему брату.
Занзаса выпустили из тюрьмы лет пять или шесть назад — в разгар очередного кризиса из тех, что приключались с Вонголой с завидной регулярностью. Занзасу тогда не исполнилось еще и двадцати лет, а Цуна учился в начальной школе.
Занзас тогда их спас — Цуну и его маму. И сказал, что пора Цуне перестать быть размазней, иначе он никогда так и не сможет сам защищать своих близких.
На Цуну тогда это сильно повлияло.

Хотя по меркам Занзаса он не перестал быть размазней даже сейчас.

Занзас в глазах Цуны был лучше многих других людей Вонголы. Подумаешь, убийца. Здесь все убийцы, даже те, кто не носит оружия и не убивает лично. Занзас хотя бы не имел обыкновения врать.
Интересно было, что там у него за новый капитан.

---

В поисках Занзаса ему пришлось дойти аж до тренировочных залов. Занзас был там, дрался с каким-то худощавым беловолосым парнишкой.
Цуна сел на скамью и стал смотреть.

Противник Занзаса был на вид не старше самого Цуны, но дрался он здорово. По крайней мере, Занзаса он теснил только так.
Наконец, паренек опрокинул Занзаса на пол, уперся коленом ему в грудь.
— Мудак, нахрена было подаваться?!
— Я не поддавался.
— Я тупой, по-твоему?!
Цуна аж вздрогнул от этого выкрика.
У противника Занзаса была разбита скула. Белая челка липла к потному лбу.
— Я не поддавался, — повторил Занзас. — И кончай психовать, придурок.
— Заткнись!
— Сам заткнись, идиот!

Цуна слушал все это с возрастающим изумлением. На его памяти на Занзаса никто и никогда не смел кричать.
А те двое смотрели друга на друга так, что, казалось, еще немного — и начнется уже бой всерьез.
Но беловолосый парнишка соскочил с Занзаса, бросил зло:
— Да иди на хрен!
Направился было к дверям, но вдруг остановился, глянул на Цуну.
– А ты еще кто такой?
— Это сын Десятого, — сказал Занзас.
— А, будущий Одиннадцатый, значит?
Парень смерил его недобрым взглядом, сплюнул под ноги. И ушел.

Цуна ошарашено смотрел на Занзаса, сидящего на полу.
— Я его чем-то обидел?
— Ты? – Занзас засмеялся невесело. — Да при чем здесь ты? Это я его обидел – тем, что не стал Десятым.
— Ты о чем?
— Неважно. Ты по делу или так приехал?

---

Варийский тир всегда был для Цуны местом отдохновения. Стрелять Цуну научил Занзас, он же научил выплескивать в стрельбу раздражение и злость. Правда, Цуна редко злился – и, в основном, на себя. Ну, еще на отца иногда. Но стрельба все равно помогала.
Посылая пулю за пулей в мишень, Цуна расстреливал свою растерянность и чувство смутной вины. Он почти успокоился, когда услышал вдруг резкий голос за спиной:
— Ты стоишь неправильно. И дышишь, как придурок.
Цуна хотел было оглянуться, но жесткие руки обхватили его, худое тело прижалось сзади, и парнишка сказал почти на ухо:
— Не дергайся, я покажу, как надо.

От него пахло потом и немного, кажется, кровью. Похоже было, что до душевой после тренировочного зала он так и не дошел.
Не то чтобы Цуне были неприятны эти запахи. Не то чтобы…

Он получил ощутимый тычок в бок.
— Выпрямись. Дыши ровнее.
По рукам парня струилось голубое пламя. Дождь? Одна рука парня была ощутимо холоднее другой. Цуна вдруг понял.
— Не ерзай. Ты стрелять собрался или что?
— Ты — Сквало, — сказал Цуна. – Это ты. Ты Сквало!
— Ну и что?
— Это, правда, ты?!
— Блядь, что ты орешь? Будешь ты стрелять или нет?
Сквало, наконец, выпустил его из этих неловких почти-объятий, и Цуна уставился на него. Белые вихры, серые глаза, протез вместо левой руки – Супербия Сквало во всей свой красе. Это с ним Занзас когда-то пошел убивать своего приемного отца. Супербию Девятый заморозил, а пасынка не успел, вот и вышло то, что вышло.
Выходит, теперь его освободили?
Ничего себе новость.

Сквало одним гибким движением сел на пол, прислонился к перегородке.
— Ну, что смотришь? Это тебе Занзас про меня натрепал? Скучал он, что ли?
— Он… Ну, ты же… Вы же…
— Перестань заикаться, наследничек.
— А ты… ты…
— Это он тебя стрелять учил?
— Да, — сказал Цуна. Уж на этот-то вопрос легко было ответить. Куда легче, чем спросить самому. А так и рвалось с языка – в порядке ли Сквало, как он себя чувствует после стольких лет, проведенных в ледяном плену?
Но спросить все равно не выходило.
— Ты не Занзас, не забывай об этом, — сказал Сквало.
— Я знаю, что я не Занзас.
— Ничего ты не знаешь. У него Пламя ярости, он взвинчивает себя перед боем, иначе не сможет драться. А тебе так делать незачем, тебе это мешает. Научись успокаиваться, придурок.
— Зачем тебе это? Ну, я хочу сказат, — Цуна запнулся, — какая тебе разница, как я стреляю?
Сквало растянул губы в недобром оскале.
— Ты прав. Никакой. Чем скорее тебя пришьют, тем раньше Занзас станет боссом Вонголы.
— Но он же…
— Что? – сказал Сквало с вызовом. – Не станет? Ну, посмотрим.
«Но он же не Вонгола», — умерло, не родившись. Цуна вдруг осознал, что Сквало мог и не знать этого. В те годы, кажется, этого никто не знал.
Живая ярость, заключенная в тело четырнадцатилетнего мальчишки, смотрела на него. Цуне было очень не по себе.
— Ты похож на него, — сказал вдруг Сквало.
— Что?
— На Занзаса. На такого, каким он был в школе. Он изменился сильно. Ладно, я пойду. Дыши размеренней, когда стреляешь, придурок.

---

«Ты похож на него».
Уж какое там сходство можно увидеть между японцем и итальянцем? Цуна разглядывал себя в зеркале и все думал, думал, думал. О чем?
На следующий день после обеда снова сорвался в варийский особняк, хотя что он там собирался делать, Цуна не знал. Брать уроки стрельбы?

Сквало обнаружился в парке. Сидел и кидал ножички Бельфегора в старую грушу. Дерево было жалко. Сквало почему-то тоже.
— Привет, — сказал Цуна.
— Занзас у себя.
— Я знаю, мне сказали. Как… дела?
— У меня или вообще?
— У тебя, — сказал Цуна.
И сердце обмерло — будто вниз с крутого обрыва рухнул.
— Лучше, чем последние восемь лет. Ты зашуганный какой-то, наследничек. Что, папашка терроризирует?
— Меня?
— Ну, не меня же.
— Да нет, — сказал Цуна растерянно, — мы с ним мало общаемся. Я в Японии живу, сюда приезжаю только иногда.
— Я знаю, мне рассказали. Ну-ка, иди-ка сюда.
Цуна пошел, как загипнотизированный. Сквало перехватил его за плечи – как тогда, в тире. И впился губами в губы.
Сердце у Цуны билось так, что, казалось, оно сейчас продолбит себе дырку наружу и поскачет по лужайке. Он послушно приоткрыл губы, впуская в рот чужой язык, вдыхая чужое дыхание.
Целовались они вечность. Наконец, Сквало отпустил его. Цуна отступил на шаг и попытался улыбнуться.
— Хорошо целуешься, наследничек, — сказал Сквало весело.
Собрал ножи и пошел прочь. Почему-то всегда так выходило, что Сквало уходил, а Цуна оставался. И глупое сердце так билось.

«Ты похож на него».
Цуна облизал онемевшие губы. Вдруг все дело в этом? Если Сквало не считает зазорным целоваться с парнями, то, наверное, они всегда ему нравились?
Цуна по себе судил, ему-то парни нравились с детства. То есть он пытался, конечно, ухаживать за девочками, без этого ведь никак, засмеют. Но парни-то были куда лучше.
Может, Сквало тоже такой? И он, наверное, был влюблен в Занзаса – тогда, восемь лет назад.
Медленно-медленно Цуна побрел к замку.

---

Занзас, выслушав его откровения, ржал долго и от души.
— Я не понял, — сказал он, наконец, отсмеявшись, — ты что, ревнуешь, мелкий?
Цуна почувствовал, что краснеет.
— Я не…
— Я не в его вкусе, угомонись.
— Ты уверен? – сказал Цуна серьезно.
Занзас хмыкнул.
— Он любит милых домашних мальчиков. Вроде тебя, знаешь. Ты для него прям как подарок.
— Я…
— Не парься. Я с ним поговорю, больше этого не будет.
— Не надо! – Цуна прикусил язык, но на секунду позже, чем следовало.
Но, в общем-то, Цуна об этом не пожалел.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		53	(100%)
Всего:		53

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда фейхоа, работа по чужому пейрингу

---

Команда: ежевика. Ягода: шиповник.

[OneTrueBerry]

Название: Покер
Автор: Двухголовая
Бета: OneTrueBerry
Персонажи: Хибари, Занзас, Каваллоне
Жанр: виньетка (джен)
Рейтинг: PG
Размер: 888 слов
Дисклеймер: не правообладаем
От автора: не то, чтобы здесь был X18, но и D18 здесь тоже нет, я настаиваю!
Саммари: не все же драться, надо и развлечься.

Ницца шумела, бликовала, лезла в глаза и уши - огнями, вывесками, музыкой, смехом и разговорами.
- Сделаем перерыв, - сказал вчера Каваллоне, - не все же драться. Развлекаться тоже стоит поучиться, а, Кёя?
Кёя тогда пожал плечами - и Каваллоне воспринял это как согласие. Всегда так воспринимал.

Перед ними распахнулись высокие двери, Каваллоне рассказывал про старейшее казино в Ницце, про долгую историю, у тебя при себе документы, Кёя?.. могут спросить, ты не думай, будто по тебе не похоже, что тебе уже есть восемнадцать, но правила...
Не спросили: Кёя просто прошел мимо охраны, глядя на них без интереса и внимания, как на мебель. Раньше срабатывало, сейчас тоже сработало.

Зеленые столы, мягкий свет, шорох фишек. Разговоры негромкие, не раздражают, как раздражал уличный шум.
- С чего начнем? - Каваллоне догнал его, пошел рядом. - Рулетка, игровые автоматы...
- Мороженое, карусели и баиньки, - от звука низкого насмешливого голоса раздражение чуть не вспыхнуло Пламенем. - Как насчет покера?
Каваллоне растерялся, это было заметно; Занзас усмехался, разглядывая их обоих. Хотелось его убить или хотя бы избить, превратить усмешку в кровавое месиво с белыми осколками зубов - хотелось так остро и сильно, как давно уже не хотелось убить Каваллоне. Это было даже приятно.
- Покер, - сказал Кёя. Перестал сжимать оружейную коробочку с тонфами, вынул руку из кармана. - Где?
- Без штанов уйдешь, - оскалился Занзас и развернулся, двинулся вглубь казино. - Пошли.
- Кёя, - сказало за плечом бестолковое травоядное, - если ты не умеешь, лучше не надо.

Сперва они играли втроем: Занзас то поднимал на ерунде, то пасовал посреди торга, ухмылялся, пил виски, фишки двигал к банку небрежным движением пальцев, в карты почти не смотрел. Каваллоне поначалу нервничал и делал глупости, потом успокоился, начал играть внимательно и расчетливо. Стало понятно, что с Занзасом они играют не впервые: "как обычно", - хмыкнул Занзас, когда Каваллоне взял банк на каре. Мог бы взять и больше, - подумал Кёя, сбрасывая пустую руку, - если бы не был так внимателен и сосредоточен. Если бы откидывался в кресле, смотрел, скучая, в потолок, звякал льдом в стакане.
А потом Занзас начал выигрывать; никакая сосредоточенность не помогла - Каваллоне остался без своих фишек за несколько кругов, просто потому, что смотрел в карты - вместо того, чтобы смотреть на Занзаса. Развел руками, виновато улыбнулся:
- Заканчиваем?
- С чего это, - лениво возразил Занзас, махнул болтавшемуся поодаль официанту, чтобы принесли еще виски. - Твой мальчик еще при деньгах.
Пламя вскипело, но все же не вырвалось на свободу: убить хотелось до звона в ушах, но выиграть - еще сильнее.
- Если я выиграю, - Кёя улыбнулся и сам почувствовал, что улыбается почти так же, как Занзас, яростно и весело, - я тебя убью.
- Попробуешь, - Занзас отразил его улыбку. - Но выиграю я. И тогда...
Он скалился, издеваясь, тянул время.
Кёя зевнул.
Сработало.
- Отсосешь, - бросил Занзас. Отставил стакан, кивнул дилеру.
- Занзас! - Каваллоне чуть с места не вскочил, и он был серьезно зол. Кёе даже смешно стало.
- По рукам, - он зевнул снова.

Карты зашелестели, фишки столкнулись и раскатились, время потекло мимо. Стрит против тройки, пусто, пусто, младшая пара, почти полный флэш на столе; кривые столбики фишек двигались туда-сюда; Кёя смотрел на Занзаса, а не на карты.
Занзас блефовал отменно. Прикрывал глаза, едва не засыпал во время торга, несколько раз рассеянно говорил с Каваллоне о делах - с бледным, напряженным Каваллоне, у которого, кажется, даже капелька пота на виске блестела, было бы из-за чего волноваться.
То и дело Занзас заговаривал и с Кёей.
- Если сосешь ты так же, как играешь, - говорил он, когда Кёя глупо блефовал с пустой рукой (очень глупо, даже Каваллоне мог бы сыграть умнее), - то я возьму деньгами.
Кёя стискивал зубы, усмехался.
- Интересно будет посмотреть, - говорил он в свою очередь, когда Занзас, считавший, что его руку не перекрыть, задирал ставку, - на что ты способен без своих обезьян, - и открывался, уже зная, что берет банк.

В глазах мелькало красное, черное, зеленое, злость почти выкипела, превратилась в холодную уверенность; Кёя отдал игру, потом еще одну, две, три - и Занзас расслабился, заскучал по-настоящему, это было заметно. Это было удачно. Их банки сравнялись; на очередном круге Кёя поднял ставку, потом еще раз, и еще - на столе лежал почти полный стрит, без одной карты. Занзасу было скучно, как может быть скучно только человеку, точно знающему, что он выигрывает.
- Ва-банк, - сказал Кёя, не глядя в карты.
- Отвечаю, - Занзас ухмыльнулся, махнул рукой над фишками. - Готовься расплачиваться.
Кёя кинул на стол одну из своих карт, Занзас перевернул обе свои. Каваллоне вылил на себя часть виски из тяжелого стакана.
Две одинаковых карты, два стрита.

- По старшей карте, - механически проговорил дилер.
Занзас усмехнулся, кивнул на свои карты, вторая была тузом червей.
Каваллоне втянул воздух сквозь зубы - будто обжегся. Или получил тонфой под дых.
Кёя улыбнулся и положил на стол туз пик.
- Завтра я тебя убью, - сказал он, вставая. - Выбирай место и время. Я позвоню.

- Почему ты не сказал, что умеешь играть в покер?! - возмущался Каваллоне уже в машине.
- Ты не спрашивал, - Кёя откинул голову на подголовник, прикрыл глаза.
- Но такая ставка, - Каваллоне передернул плечами, поморщился.
- Я знал, что выиграю, - Кёя смотрел сквозь ресницы, как мимо проносятся огни. Хотелось спать. - Никакого риска.
- Почему? - все-таки некоторых вещей травоядное понять не могло.
Кёя вздохнул.
- Я хочу его убить, - терпеливо пояснил он. - Больше, чем он хочет, чтобы я ему отсосал. Мне было важнее.
- А, - сказал Каваллоне после паузы. - Я понял. Слушай... Давай как-нибудь сыграем разок, а?

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось.		57	(100%)
Всего:		57

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда ежевики, работа по чужому пейрингу

---

Команда: ежевика. Ягода: белая смородина.

[OneTrueBerry]

код баннера

Название: Букет тунцов для Тунца
Автор: Двухголовая
Бета: OneTrueBerry
Персонажи: Сквало, Цуна, другие
Жанр: романс, стеб
Рейтинг: PG-13
Размер: 780 слов
Дикслеймер: это все не наше
От автора: спасибо лету
Саммари: "Если верить Ямамото, по утрам Цунаёси занимался делами в своем кабинете. Наверное, там очень мило, подумал Сквало. Слово «мило» было единственным, приходившим ему на ум, когда он думал о Цунаёси, о Цуне. Все остальные слова тонули в сладком любовном дурмане."

Сквало приехал в Японию холодной дождливой ночью. На причале его встречал Ямамото; он был, конечно, удивлен, но виду не показывал. А может, и показывал – если честно, в данный момент Сквало было плевать на его удивление. Он не знал, с чего начать.
– Здравствуй, Сквало! – обрадовался Ямамото. – Я так рад, что ты вытащил меня из дома в эту дождливую холодную ночь!
Сквало непонимающе пошевелил бровями.
– Ха-ха, – закатив глаза, подсказал Ямамото.
– А, – ответил Сквало, слезая с акулы на мостки причала. – Слушай, засранец, у меня к тебе очень важный разговор, давай отойдем.
А потом подумал и добавил:
– Только я не знаю, с чего начать.
– Занзас, – вздохнул Ямамото.
– Чертов босс, – согласился Сквало. – Нет, не угадал.
– Где-то в горах Непала есть непобедимый старец-мечник, – осторожно предположил Ямамото. Он знал: слово «непобедимый» Сквало признает в применении к одному-единственному мечнику.
– Наверняка есть. В смысле, в жопу старца.
– Что-то с Варией? – встревожился Ямамото.
– Плевать на Варию, – отмахнулся Сквало. Глаза Ямамото, и без того большие, стали размером с блюдца.
– Ты заболел, – выдохнул он.
Сквало прислушался к себе.
– Да, пожалуй… Пожалуй, заболел. Это любовный недуг. Рассказывай быстро, засранец, что нравится Саваде Цунаёси!
Ямамото выронил зонтик и согнулся пополам.

Если верить Ямамото, по утрам Цунаёси занимался делами в своем кабинете. Наверное, там очень мило, подумал Сквало. Слово «мило» было единственным, приходившим ему на ум, когда он думал о Цунаёси, о Цуне. Все остальные слова тонули в сладком любовном дурмане.
Цуна любит остроумных, жизнерадостных собеседников, напомнил себе Сквало. Еще вчера он не был уверен в том, что его чувство юмора, черное и странное, как работа профессионального убийцы, придется по вкусу этому светлому и хрупкому существу, но Ямамото убедил его, что волноваться не о чем. Цуна будет рад. Возможно, даже очень рад. Главное – напор и находчивость.
Сквало решительно распахнул дверь ногой – руки у него были заняты – дружелюбно улыбнулся и воскликнул, протягивая связку извивающихся рыб:
– Букет тунцов для Тунца!
Цуна уронил бумаги и икнул.

Утро было дождливое и холодное; к тому же, какие-то уроды посреди ночи топали и орали под окнами. Цуна даже думал спуститься и попугать их Пламенем, но мокнуть не хотелось. Так вот он и проснулся, разбитый и раздраженный. Но теперь…
С рыб капала морская вода. Сквало скалился, как пьяный в стельку вампир. Волосы у него слиплись от воды. Лужа на ковре все растекалась и растекалась. И так же, как лужа, растекалось Цунино сердце. Сквало был таким… ужасным!
То есть, он был по-настоящему ужасным, волнующим и неукротимым. Совсем как те воины, герцоги и варвары-шотландцы из сказок, которые в детстве читала Цуне мама. Цуна пропал. Прекрасный варвар тяжело вздохнул и спросил:
– Недостаточно жизнерадостно и остроумно, да?
– Ужасно, – ответил Цуна, чувствуя, как в животе порхают невесомые бабочки, задевая ажурными крыльями сердце.

Найду засранца Ямамото – порублю на кусочки, мрачно думал Сквало, не зная, куда деваться от расстройства. Цуна, милый Цуна сидел с таким лицом, будто у него болел живот. А потом заерзал, по-видимому, слишком вежливый, чтобы прогнать навязчивого поклонника, и спросил:
– Сквало-сан, хотите выпить? Чай, кофе… что-нибудь покрепче?
Сквало уже было море по колено, и на этот раз – вовсе не потому, что он ехал на акуле, а от безысходности. Никогда еще ситуация не была такой бесповоротно дерьмовой.
– Покрепче, – буркнул он и спрятал рыбу за спину.
Цуна слабо улыбнулся и сказал в телефонную трубку:
– Срочно ко мне в кабинет аквариум с морской водой, виски… – он внимательно посмотрел на Сквало и добавил: – И хрустальные стаканы. Я знаю, что утро. Да, у меня гости. Нет, это не похмельная русалка. Нет, никаких дел на сегодня. И вообще. У меня вечер. Гхм… эээ… Гокудера. Вот еще что…
Цуна снова посмотрел на Сквало, который в этот момент как раз мысленно дошел до кормления акулы нарезкой из чертова юмориста. Лицо у Цуны было смущенное, а щеки пылали.
Стаканы, обреченно думал Сквало. Хрустальные. Которые так хорошо разбиваются об голову. Он даже не хочет пачкать руки.
– Мне нужно, – лепетал Цуна таким голосом, что его хотелось завалить на стол, сорвать одежду и покрыть поцелуями каждый сантиметр тела, а потом – будь что будет.
– ...нужно кое-что. Что значит точнее?! Кое-что. Ну, маленькое такое, в фольге. Нет, не шоколадка!
Наверное, с самого начала это было плохой идеей.
– Презервативы, ты, тупой кретин! – заорал ярко-красный Цуна, вскакивая, и тут же зажал себе рот, но было уже поздно.
– О, – потрясенно сказал Сквало.
Цуна положил трубку и начал медленно сползать под стол, бормоча что-то невнятное.
– Каждый сантиметр тела, – задумчиво прикинул Сквало.
– Ужасный варвар-шотландец, – Цуна настороженно высунулся из-под крышки стола.
– Итальянец, – поправил Сквало.
– Да хоть эскимос, – сообщил Цуна, избавляясь от пиджака.
– Это так мило, – Сквало усадил его на крышку стола – Цуна был таким легким, и так очаровательно неуклюже запутался в многочисленных застежках варийской формы.
– Обними меня, – вздохнул Цуна. – Нет, другой рукой. Нет, я не порежусь.
Дверь скрипнула.
Аквариум с морской водой на двадцать пять литров вывалился из рук потрясенного Гокудеры.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось.		75	(100%)
Всего:		75

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда ежевики, работа по чужому пейрингу

---

[Голубичная поляна]

Название: Меньше знаешь - крепче спишь
Автор: Голубичная поляна
Бета: Голубичная поляна
Пейринг: шиповник (Занзас/Хибари)
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл (671 слово)
Дисклеймер: Все принадлежит Амано

Цуна морщится от головной боли и чувствует нарастающее беспокойство. Зря он согласился. Этим двоим противопоказано находиться даже под одной крышей, не то что в одной комнате. Воздух накаляется, ладони начинают гореть, а потом их будто пронзают тысячи раскаленных игл - обычная реакция, если так долго сдерживать рвущееся наружу пламя.
- Забью до смерти, - говорит Хибари и, хищно прищурившись, подается вперед. Ямамото подходит ближе и останавливается рядом с ним. Только он здесь может быть незаметным. Только он может остановиться так близко - на границе личного пространства Хибари Кеи, которая имеет свойство сужаться и расширяться по желанию хозяина. Голубоватая дымка окутывает их обоих, но Хибари будто не замечает ее, все так же пристально изучая сидящего напротив Занзаса.
- Ну давай, - ухмыляется тот и поглаживает кобуру на бедре. Отчетливо щелкает предохранитель. Цуна вздрагивает. Но Занзас больше не делает ни одного лишнего движения. Просто ждет и смотрит.
Они вцепляются друг в друга взглядами намертво, как клыками в горло, остро и необратимо, все глубже и глубже погружая их в теплое, мягкое, пока рот не переполнится горячей кровью. И если прислушаться, можно даже уловить глухое, утробное рычание. Это не игра. Это схватка, и победителей в ней не будет.
Цуна резко откидывается на спинку стула, сжимает кулаки, усилием воли выбрасывая себя из страшного морока. В глазах Занзаса пляшет алый огонь и от предвкушения подрагивают ноздри. Хибари выглядит спокойным, но Цуне слишком хорошо известно это спокойствие - от него один шаг до чьей-нибудь смерти. Даже не шаг - сотая доля секунды.
Ну хватит, устало думает Цуна. Голова болит все сильнее. Он больше не может находиться в эпицентре. Он - не Ямамото с его бесконечным спокойствием. Остается только радоваться, что сегодня здесь нет Гокудеры. Тот сорвался бы гораздо раньше и кто знает, чем бы это закончилось. Цуна не хочет ничьих смертей. Тем более смертей собственных хранителей.
- Хибари-сан, - говорит он, - если вы откажетесь, на Майорку с Варией отправится Ямамото, это не проблема.
- Хм.
- Мусор, - в голосе Занзаса звучит явная угроза, но Цуна никак не может понять, кому она предназначена. Ему самому или...
- Я вылетаю сегодня, - холодно говорит Хибари и уходит, больше ни на кого не глядя. Цуна облегченно выдыхает. А потом еще раз - когда несколько секунд спустя дверь захлопывается за Занзасом.
- Как думаешь, хоть кто-нибудь из них вернется? - спрашивает Цуна и трясущимися руками наливает в стакан воды из графина. Пьет жадно, будто несколько дней тащился по пустыне. Тело пробивает крупной дрожью - откат. После этих двоих всегда откат.
- Оба, - уверенно говорит Ямамото и усаживается на край стола. - Не переживай, Цуна. У них было много лет, чтобы убить друг друга, раз до сих пор живы, значит не очень-то и хотят.
Иногда Цуне кажется, что Ямамото знает больше, чем говорит, но он никогда не задает вопросов, потому что не хочет услышать ответ. Когда пламя Хибари и пламя Занзаса не сталкиваются в его кабинете, грозя в любой момент оставить от особняка груду камней, когда не раскалывается от боли голова, а гипер-интуиция не прячется в самый дальний угол сознания от подступающей паники, когда Цуна не чувствует себя разбитым и опустошенным после недели выматывающих переговоров с семьями альянса, ему тоже кажется, что он знает больше.
- Да, - говорит он через несколько часов, поднося к уху трубку. И добавляет, опуская тяжелые веки: - Только вернитесь оба. Пожалуйста.
- Тупой мусор, - доносится сквозь помехи. Цуна слушает хриплый смех Занзаса, а потом нажимает отбой. Быть тупым мусором иногда даже приятно.
Цуна знает больше, хотя предпочел бы не знать. Это не только интуиция, это несколько лет в кресле босса, секретные технологии, желание защищать своих и контролировать хоть что-то. Это предвидение, за мимолетные вспышки которого он расплачивается неделями боссонниц.
Он знает, что произойдет этой ночью. Он видел сведенное судорогой лицо, скалящегося лигра и мелькающие тонфы, видел кровь, осколки стекла и бетона. И номер в гостинице, не предназначенный для двоих, и брошенную на какой-то обочине машину Занзаса, и обугленные стены, и скомканные, покрытые копотью и кровью простыни. И кое-что еще, о чем он с удовольствием забыл бы.
Ямамото был прав. Они вернутся.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		33	(100%)
Всего:		33

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда голубики, работа по чужому пейрингу

---

11.07.2012

[Сладкая битва]

Уважаемые команда Ежевика и команда Помело! Приготовьтесь, пожалуйста. Среда 11.07.2012 объявляется Днём ежевики и помело.

@темы: Команда ежевики, Команда помело, организационное

---

[Голубичная поляна]

код баннера

<a href="http://sladkaya-bitva.diary.ru/?tag=4557765" target=_blank> <img src="http://10pix.ru/img1/1982/8089069.jpg" class="simg"></a>

Название: Миссия в Париже
Автор: Голубичная поляна
Бета: Анонимный доброжелатель
Персонажи: 3YLСквало, 3YLТсуна
Рейтинг: G
Размер: драббл
Дикслеймер: все принадлежит Амано

В полузаброшенной квартире безликой многоэтажки они оказываются запертыми, словно в мышеловке. Преследователи где-то снаружи, и то, как сжимается вокруг кольцо оцепления, ощущается почти физически. Их найдут, это вопрос времени. И время сейчас не на их стороне.
Сквало уже не суётся оценивать обстановку – проверяет обоймы и прикидывает, сколько можно будет продержаться.
Тсуна сидит на полу неподалёку. Устало прислонившись спиной к стене, он пытается понять, прав ли был Реборн, запрещая ему использовать пламя. Да, были непроверенные сведения о том, что пламя могут обратить против него же. Но стоило ли им верить? Глаза закрываются против воли, и сознание готово провалиться в кажущееся сейчас спасительным беспамятство. «Нельзя», – напоминает он себе. Сжимает оружие ослабевшей рукой и мотает головой. Череп тут же прошивает раскалывающей болью, но Тсуна сдерживает готовый сорваться стон. Рассечённый пулей висок, как оказалось, не самое страшное. Можно потерпеть. Молчание Сквало пугает его куда больше.
– Всё будет хорошо, – говорит Тсуна. – Мы выберемся. Я знаю.
– Заткнись, – зло шипит Сквало, не глядя на него. И это первое, что он ему говорит с начала перестрелки.
Тсуна морщится и ёрзает, пытаясь найти более удобное положение. Он осторожен, но из-за оставшейся в ноге пули боль всё равно расходится по телу с новой силой.
– Скоро придёт помощь, – снова начинает он, хотя связь с остальными они потеряли ещё около получаса назад.
Сквало не отвечает, и Тсуна понимает, что готов сделать что угодно, только бы исчезло это застывшее выражение с чужого лица. Ему хочется, чтобы им стало легче дышать. Хоть немного.
Тсуна чуть запрокидывает голову, упираясь затылком о стену, и смотрит на светло-серое, прозрачное небо – единственное, что можно увидеть из окна этой комнаты.
– Зато мы в Париже, – брякает он и замирает, ожидая реакции.
Сквало оборачивается к нему не сразу, переваривая услышанное.
– Охренеть, Савада, – его брови ползут вверх, когда он глядит на него. – Романтика, да?
– Ну… – Тсуна неуверенно поводит плечами и лихорадочно соображает, что сказать дальше. – Наверное. Это же город влюблённых.
Сквало медленно, неверяще качает головой.
– Париж! – фыркает он. – Нет, ты точно придурок, Савада.
Тсуна согласен сейчас на придурка, на идиота – на кого угодно, только бы не висела снова между ними та мёртвая тишина.
– Сначала лезешь под пули, когда тебя не просят, а теперь… – Сквало окидывает его подозрительным взглядом.
– Что?
– Я начинаю беспокоиться: может, ранение не такое уж безобидное?
– Не знаю, тебе виднее, – Тсуна неуверенно улыбается. Поправляет импровизированную, сползающую со лба повязку. – А до этого ты не беспокоился?
Сквало только хмыкает в ответ.
– Ты его хотя бы видел? – спрашивает он после недолгого молчания.
– Нет, – Тсуна понимает, о чём речь, и ему становится немного обидно.
Но когда ему было Парижем любоваться? Аэропорт, съёмная квартира – и сразу на миссию.
– В таком случае, ты просто не можешь сейчас сдохнуть, – усмехается Сквало, и Тсуна пытается разобрать выражение в его глазах – то ли азарт, то ли предвкушение. – Когда мы отсюда выберемся…
Сквало не договаривает – отвлекает шум, раздающийся из коридора. Почти одновременно с этим, сквозь помехи в наушнике, Тсуна слышит голос Гокудеры. Тот спрашивает, продержатся ли они ещё несколько минут, и Тсуна уверенно отвечает «да».
Сквало сказал «когда», а не «если». И у него нет причин ему не верить.

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		36	(100%)
Всего:		36

@темы: конкурсная работа, фанфик, Команда голубики, работа по чужому пейрингу

---

[Смородина_Лайт]

Название: У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться
Автор: Белая Смородина
Персонажи: TYL!Занзас\Хибари
Рейтинг: PG
Размер: превью - 150х150, по клику на превью полный размер - 1695x2258
Дикслеймер: Права на мир и персонажей принадлежат Амано

Вопрос: Понравилось?

1. Понравилось!		52	(100%)
Всего:		52

@темы: конкурсная работа, арт, Команда белой смородины, работа по чужому пейрингу