Автор: Ollyy
Бета: Shun
Размер: мини, 1331 слово
Пейринг/Персонажи: Занзас/Хибари
Категория: слэш
Жанр: стеб
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Занзас ни о чем не догадывался, пока не оказался лицом к лицу с Хибари Кеей, мелким Савадиным прихвостнем с двумя тонфами наперевес, которые заменяли ему и мыслительный, и речевой аппараты. Не то чтобы Занзас что-то имел против. В его жизни с избытком хватало любителей потрепаться.
Предупреждение: трэш, угар и
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет Katekyo Hitman Reborn! принадлежат Амано Акире. Автор материальной прибыли не извлекает.
Сквало три недели доставал его разговорами о том, что Варии нужно Облако. Занзас хмыкал, многозначительно вертел в руках стакан и обещал выебать пистолетами (сразу двумя), но настырный мусор намеков упрямо не понимал.
— Хрен с тобой, — не выдержал наконец Занзас, — тащи сюда свои досье.
И Сквало притащил. Читать их Занзасу было, конечно, лень, поэтому он просто сбросил их со стола и выбрал ту папку, которая упала дальше всех — Облако ведь должно обделывать свои делишки на расстоянии, так? Посмотреть, кого именно он выбрал, Занзас, разумеется, не удосужился.
Смотреть пришлось Сквало. И он, мягко говоря, в восторг от решения босса не пришел.
— Может, подумаешь еще раз, а? — тоскливо предлагал он, дипломатично не замечая, что чертовы папки, усеявшие весь пол, Занзас даже не открывал.
— Отстань, — отмахивался тот и, когда Сквало орал особенно громко и загораживал спиной телевизор, снисходил до пояснений, — это все гиперинтуиция Вонголы.
— Какая, к черту, гиперинтуиция, ты же приемный! — однажды чуть-чуть не дотянул до ста тридцати децибел (что в некоторой степени говорило об уровне его недовольства ситуацией) Маммон, и с тех пор на страницах этого фика его никто больше не видел.
Сквало таких глупых проколов не допускал. К своей цели он пер решительно и неостановимо, как Бьякуран к зефиру и Мукуро к Вендикаре, а скрытности его могла позавидовать сама Янтарная комната. Поэтому Занзас ни о чем не догадывался до того самого мига, когда оказался лицом к лицу с Хибари Кеей, мелким Савадиным прихвостнем с двумя тонфами наперевес, которые заменяли ему и мыслительный, и речевой аппараты.
Не то чтобы Занзас что-то имел против. В его жизни с избытком хватало любителей потрепаться.
— Ну что, — сказал он, наслаждаясь этим новым, захватывающим ощущением: тебя слушают и не перебивают, — переговоры прошли быстро и закончились неудачно?
Мерцающие звезды в небе, литр виски в желудке и отсутствие подчиненных на километр вокруг настраивали на лирический лад, и он даже готов был отпустить мальчишку без драки. Вот только того, как оказалось, это совершенно не устраивало.
— Сбегаешь? — буркнул он, не снисходя до того, чтобы перейти с японского на итальянский; они так и разговаривали каждый на своем языке — еще одно маленькое нежелание уступать, прогибаться под собеседника. — Мы еще не закончили драку, обезьяний король.
— Насчет моих подчиненных ты прав, обезьяны еще те, — Занзас хмыкнул, пацан его откровенно развлекал, а попытки уколоть лишь веселили. — А вот королем я стану не раньше, чем отделю голову твоего обожаемого Савады от его цыплячьего тельца.
Хибари смотрел на него внимательно и серьезно, словно и правда прикидывал варианты.
— Если это травоядное позволит себя убить, так ему и надо.
В этот момент Занзас понял про своего собеседника две вещи: что из него вышел бы идеальный офицер Варии и что сам Занзас, кажется, только что влюбился.
Такое происходило с ним не впервые: сложно дожить до двадцати четырех (даже если восемь лет ты провел вмороженным в лед, как какой-нибудь доисторический мамонт или пачка пельменей в морозилке) и ни разу не ощутить подъем сердца, ну или других, в большей мере ответственных за это дело органов. Опыт у Занзаса имелся, так что он решил сразу брать быка за рога — в данном случае за тонфы:
— Раз уж у тебя нет других планов, как насчет того, чтобы закончить вечер у меня?
Хибари не только не понял, но и, похоже, оскорбился.
— Забью до смерти, — рявкнул он и бросился в атаку.
Только к утру, позволив Луссурии обработать раны, Занзас оптимистично решил, что пацан, должно быть, привык к долгим ухаживаниям. Ответственный за влюбленность орган пульсировал и дрожал, рвался наружу из сковывающих его кандалов, что настраивало самого Занзаса на романтический лад. «Будут тебе ухаживания», — решил он.
Первым делом Занзас вылетел в Намимори — Сквало поначалу даже радовался тому, как рьяно босс взялся за переманивание в Варию Облака. Там, сняв три верхних этажа в отеле, он всерьез задумался о правильном ухаживании. Подсознание, пьяно икнув, подбросило ему идею о букете цветов. Идею Занзас одобрил, заменив пошлые садовые розы дикими — вроде и все романтические каноны соблюдены, и сразу видно, что ни один из участников ухаживания не баба.
Проблемы возникли с запиской. Писать по-японски Занзас не хотел, а в том, умеет ли Хибари читать по-итальянски, уверен не был. Вопрос решился просто — пиктограмма. Спустя три часа открытка оказалась украшена пятнами подсохшего виски, грязными отпечатками пальцев и тем, что сам Занзас считал достоверным изображением себя, Хибари и пронзенного ярко-алого сердца. Сердце Занзас по привычке пронзил выстрелами из пистолетов и пририсовал рядом Бестера — просто чтобы зверушке не было скучно.
Только закончив возиться с чертовой открыткой, Занзас подумал, что гораздо быстрее было бы вложить в букет их с Хибари фотографии и свежее вырезанное сердце, но решил оставить этот способ до следующего раза.
Хибари хватило и рисунка.
Через час он ворвался в номер Занзаса и, проигнорировав хозяина, сразу бросился вглубь комнаты. Занзас такую прыть в поисках кровати, конечно, оценил, но почувствовал смутную досаду — и на невнимание к собственной персоне, и на ненужность всей этой кутерьмы с ухаживанием.
— Где он? — отрывисто бросил Хибари.
— Он? — переспросил Занзас, задумавшись о трудностях межкультурной коммуникации: ему всегда казалось, что кровать что в итальянском, что в японском языках женского рода.
— Лигр, которого ты угрожал убить, вырвать ему сердце и сожрать, если я не приду.
Следующие четыре часа они провели с пользой, хоть до постели так и не добрались. Занзасу даже было не жаль денег, которые он отдал за отстраивание заново всего гостиничного корпуса.
Вызвав из Италии Луссурию, чтобы тот обработал его раны, Занзас пришел к выводу, что дальше полагаться на свои художественные способности не стоит.
Хибари оказался крепким орешком. Он возвращал подарки, вылил ванную шампанского, доставленную ему прямо под окна, в сад (слабым утешением Занзасу послужил тот факт, что разгневанные бомжи, торопившиеся добраться до алкоголя раньше, чем тот впитается в землю, вытоптали весь этот сад к ебеням), никак не реагировал на серенады под окнами — и даже не вышел, когда раздосадованный Занзас запустил ему в окно пустой бутылкой! На свидания, впрочем, он приходил охотно. Вот только вел себя на них малость странно. Занзас даже как-то отловил мелкого Саваду, чтобы поинтересоваться, действительно ли в Японии принято демонстрировать свою привязанность тычками, пинками и попытками выбить избраннику зубы, но тот лишь округлил свои глаза-щелочки до почти нормального европейского размера, пискнул что-то невразумительное — никакой способности к языкам! — и грохнулся в обморок. Впрочем, его друг, смешливый ублюдок с бейсбольной битой, посоветовал сводить Хибари в зоопарк, мол, он любит зверушек.
Совет, безусловно, дельный, но беда была в том, что сам Занзас к животным тоже относился хорошо. И если отстроить зоопарк заново после визита туда Хибари ему ничего не стоило, то зверушек, которых пацан ненароком зашибет, было откровенно жаль.
И Занзас придумал идею получше. Без ложной скромности — это был потрясающий и гениальный план. Талбот, этот старый слепой пердун, к которому Занзас смотался в Италию, только причмокнул губами и спросил:
— Ты уверен, что хочешь настолько продвинутую камбио-форму?
Впрочем, задача заняла его настолько, что он принялся за работу над кольцом, не дожидаясь ответа.
И вот день Икс настал. Занзас побрился, принял ванну и даже сбрызнул себя бесцеремонно спизженной у Луссурии туалетной водой. Заслышав в коридоре шаги, он поднес к лицу кольцо и зажег его пламенем ярости — сюрприз так сюрприз.
То, что план удался, он понял уже по тому, что Хибари, увидев его, не выхватил как обычно тонфы, а, наоборот, спрятал их. Сделал пару неуверенных шагов вперед, задумался и решительно подошел, присел рядом. Он заговорил, и слова его звучали для Занзаса как музыка.
— Кис-кис-кис, — сказал он.
На его широкую лобастую голову опустилась рука, погладила за ухом, и от удовольствия Занзас тихо застонал… в смысле, замурлыкал. Талбот не соврал, «Камбио финале», самая продвинутая камбио-форма, полное слияние с животным из коробочки, действительно била наповал.
Рука Хибари оглаживала его по бокам, чесала за ушами и — где-то внутри Занзаса сам собой рождался сытый утробный рык, а шерсть на хвосте вставала дыбом, — под мордой. Занзас закрывал глаза и мурлыкал, как последний котенок.
Он понимал, что стоит ему только вернуться обратно в человеческий облик, как ласкам придет конец. Хибари снова станет нелюдимым замкнутым говнюком и достанет тонфы. А потому сейчас он наслаждался происходившим на полную катушку. Орган, ответственный за влюбленность, по-прежнему пребывал в полной боевой готовности. Занзас неуверенно рыкнул и потерся о чужое плечо головой. Что ж, торопиться некуда, а развести Хибари на секс он может и в таком виде.
Как два когтя об асфальт.