Название: Стандартная процедура
Автор: arbuz-teamБета: arbuz-teamПерсонажи: Цуна/Занзас
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Размер: 1532 слова
Дикслеймер: Всех имеет Амано.
Саммари: Савада Цунаеши привык обращаться с врагами гуманно.
Идея пришла им в голову, когда Занзаса осматривал Шамал. Процедура в таких случаях производилась стандартная - на пациента надевались чулки в сеточку или, например, корсет, а чтобы не возникло никаких сомнений, на волосах Занзаса закрепили два кокетливых бантика. Если бы он видел себя в зеркале - и не был при этом обколот транквилизаторами, - наверное, пришел бы в ярость.
- Нейролептики, - сказал Шамал, стряхивая пепел в лоток. - Если вы хотите остановить выработку пламени, а пламя зависит от решимости, просто подавите его волю.
Занзас дремал, приязанный к больничной койке, сквозь сетку чулков топорщились темные волосы на ногах.
- И гормоны, - добавил Шамал со вздохом. - Женские особи проявляют меньшую агрессию и быстрее адаптируются к ситуации.
- Это бесчеловечно, - сказал Цуна.
- Нет, ну можешь убить его, если так хочешь. - Цуна помотал головой. - Так что вот он, мой тебе совет. Сейчас еще рецепт напишу. Препараты найдутся у Верде, сам такого не держу.
Занзаса держали в комнатах в восточном крыле особняка, там, куда не было доступа прислуге и домочадцам, даже не всем хранителям, никому, кроме сиделок, охранников и доверенных лиц. Инъекции делали дважды в день, утром и перед сном, еще четыре препарата нужно было принимать внутрь. Три раза в день Занзаса кормили, один раз в сутки - выводили гулять в обсаженную по периметру часть внутреннего двора, так чтобы никто не мог наблюдать за этими прогулками. Занзас постоянно находился в полудреме, мало разговаривал, не проявлял интереса к окружающему миру, погрузившись в свои мысли. Доставляемые ему газеты и книги почти не трогал, попыток сбежать не предпринимал. Через месяц его тело сделалось бледным и мягким, отяжелели бедра и ягодицы, шрамы сделались почти незаметными.
Цуна бывал у него два или три раза за это время. На Занзаса было жалко смотреть.
- Я все понимаю, - говорил Гокудера. - Но после того, что он сделал, мы не можем просто взять его и отпустить.
- Когда курс лечения кончится? - спрашивал Цуна и уже понимал: предположительно никогда. Занзас выйдет из этого плена другим человеком, но будет ли этот человек лоялен Вонголе - совсем другой вопрос. Если, конечно, не предпринять ничего сейчас.
Когда на перекидном календаре сменился лист, Цуна решил поговорить с Занзасом лично. Тот не сразу узнал его, долго смотрел расфокусированным взглядом, а потом обронил:
- А, ты, - и отвернулся.
Цуна устроился на скамье рядом с ним и посмотрел туда же, куда глядел Занзас. Перед ними была пустая, покрытая песком площадка. Сзади - стена особняка, с трех оставшихся сторон квадрат земли ограничивала зелень невысоких деревьев, одинаковая, однородно колышущаяся и бессмысленная.
- Как дела? - попробовал вызвать его реакцию Цуна. - Тебе здесь нравится?
Спрашивать такое было стыдно, но других слов не нашлось.
Ответом Цуне стала тишина, тогда он повернулся и стал смотреть на Занзаса. Смирительной рубашки тому больше не полагалось, но руки были связаны за спиной. Хлипкая пуговица под воротом пижамы расстегнулась, и под тканью видна была мягкая, плотная грудь. Цуна обратил внимание, что щетина на лице Занзаса посветлела и истончилась.
- Ты хорошо себя чувствуешь? Занзас?
Услышав свое имя, он кивнул.
- Он сейчас живет, в основном, физиологией, - рассказала наблюдающая за Занзасом врач. - Он слышит и все понимает, может отвечать на вопросы, сохранил способность к речи, но все это кажется ему незначительным. Его больше интересует, чтобы вовремя приносили еду, чаще проветривали. Если этого не случается, начинает раздражаться - сохранился еще кое-какой характер. Половая функция ослаблена, но он иногда проявляет сексуальное желание, - тут врач смутилась. - Я думаю, в текущих обстоятельствах он смог бы исполнять только роль пассивного партнера.
- В смысле? - спросил Цуна.
- Он принимает женские гормоны, в результате нарушена эрекция.
- А. Извините.
В комнате у Занзаса было пусто и пыльно, Цуна решил, что нужно проследить за тем, как здесь убираются. После прогулки освобожденный Занзас, видимо, решил, что пришло время послеобеденного сна, и принялся раздеваться, совершенно не стесняясь Цуны, но хватило его только на то, чтобы сбросить пижамные штаны. Один из охранников зашел, чтобы аккуратно перевесить их на спинку стула. Цуна наблюдал за разворачивающейся сценой из дальнего угла комнаты. Занзас лег на диван спиной к нему, поджав под себя ноги, голая задница чуть свешивалась - диван был узким и коротким.
- Занзас.
Когда охранник вышел - вряд ли он перестал смотреть, но так его присутствие чувствовалось меньше, - Цуна подошел и коснулся плеча Занзаса:
- Давай оденемся. Так нельзя.
Занзас недовольно повел плечом и спрятал лицо в сгибе локтя.
- Занзас, пожалуйста, - повторил Цуна, как маленькому. - Нужно же соблюдать какие-то приличия.
- Похуй, - глухо раздалось откуда-то из складок ткани.
Цуна аккуратно, но настойчиво ухватил Занзаса за локоть и развернул к себе, поднял за плечи и усадил прямо. Тот не вырывался, но и никак не помогал. Натягивая на него пижамные штаны, Цуна испытал острое чувство стыда, ненароком касаясь посветлевших бедер, стараясь не смотреть между ног, на мягкий вялый член.
- Приподнимись, - попросил Цуна, но Занзас словно застыл, пришлось обхватить его поперек спины, коленями устроившись на диване и поднять, чтобы натянуть на него штаны.
Занзас промычал что-то невразумительное и зачем-то вдруг схватился за держащего его Цуну.
- Занзас, что? Что случилось?
Занзас смотрел на него темным нечитаемым взглядом.
Когда Цуна пришел к нему в следующий раз, врач предупредила:
- Он потребовал вернуть ему одежду, в которой его привезли сюда: корсет и чулки. Мне кажется, это как-то связано с вашим приходом.
Цуна задумчиво кивнул.
- Может быть, следует считать терапию в некотором роде успешной, - улыбнулась она, - если ему захотелось примерить женские вещи. Вы же и добиваетесь феминизации?
- Вроде того.
На этот раз Занзас проявил к Цуне внимание. Он живо встал, когда тот появился в комнате, одернул одежду. Из-под коротких брюк виднелись ступни в сетчатых чулках, а на затылке у Занзаса торчали два маленьких бантика. На следующий - Цуна принес ему связку цветных бус, приведших Занзаса в восторг. Наверное, сгодились бы любые, но Цуна позаимствовал их из вещей покойной жены Девятого. Может быть, Занзас все еще сохранил способность отличать дорогие вещи от дешевых. В третий Цуна купил ему туфли, багрово-красные, и в тон им - помаду.
Сопровождая Цуну в магазине, Гокудера смотрел на Цуну, как на больного, но не решился высказать своих мыслей вслух.
Занзас, как начало казаться Цуне, ждал его визитов с нетерпением. Теперь его чаще брили и, кажется, начали приличнее одевать. Он все еще практически не разговаривал, но слушал рассказы Цуны с жадным вниманием. Иногда казалось, правда, что следит Занзас не столько за мыслью, сколько за движениями его губ.
Занзас не избегал прикосновений и, кажется, напротив, стремился к ним, хватая Цуну за руки, садясь ближе, позволяя себя одевать и раздевать, трогая за колени. Неловко нанесенная красная помада смотрелась на нем неряшливо, как потекший грим. Однажды Цуна заметил, что этой же помадой Занзас смазывает укрупнившиеся округло выступающие соски.
Кажется, именно тогда он понял, чего от него хотят.
Ощущение было странным - будто по горло окунувшись в нечистоты, он только что понял, что пора выбираться, но идти теперь по улице, распространяя запах подсыхающего дерьма, стыдно. В этот же момент у Цуны появилось ощущение, что Занзаса стоило бы убить сразу.
- Скажите, - помявшись, спросил Цуна у врача, - а здесь, среди охраны, у него нет партнеров?
- Кто мы по-вашему? - оскорбилась она, а потом ответила серьезно: - Они ему не нравятся, он избегает тактильных контактов. Мне кажется, это что-то сродни инстинктивному выбору самкой доминирующего самца. Вам повезло больше, я правильно понимаю?
Долго Цуна не продержался. Занзас смотрел так жалостливо - с каждым днем эффект от лекарств чувствовался все сильнее - и хватался за него так настойчиво, что Цуна не мог ему отказать, сначала в том, чтобы просто подержаться за руку и лежать вместе, а позже, когда Занзас повалил его на ковер и оседлал, он только махнул рукой, отправляя из комнаты вломившихся охранников.
У Занзаса было мягкое тело и небольшая, с крупными сосками, грудь. И еще у него не стояло. Это вызывало у Занзаса смутное недоумение и раздражение. Цуна обхватил его и перевернул на спину, сунул руку ему в штаны и помял член, огладил яйца, нырнул рукой глубже и коснулся ануса. Занзас часто и нервно дышал, подаваясь навстречу ласке. Цуне казалось, он смотрит на чужого человека, полузнакомого, безмолвного и неопрятного, чем-то отдаленно напоминающего бывшего наследника Вонголы, с которым Цуна встретился много лет назад.
Цуна наклонился и, пачкаясь в помаде, взял в рот густо накрашенный масленистый на вкус сосок.
Занзас глухо, протяжно, жалобно застонал. Он дергался навстречу каждому движению пальцев и тянул Цуну на себя. Из кармана у него вывалилась помада, теплая и размякшая от хранения рядом с телом, и Цуна решил, что, раздавленная, она сгодится в качестве смазки.
Он вставил Занзасу плавно, задрав его ноги в красных туфлях себе на плечи, и трахал долго, размеренно, разрываясь между возбуждением и неприязнью. Занзас скулил и на выдохе, кончая - вытекающая из вялого члена полупрозрачная сперма испачкала волосы в паху, - произнес что-то подозрительно похожее на "Савада".
Цуна сбежал оттуда, как только застегнул штаны.
Тем же вечером к нему подошел Гокудера.
- Я разбирал некоторые сейфы спецхранилища. Плановый осмотр, - пояснил он. - И нашел там это.
Он протянул Цуне шуршащий бумажный пакет. Внутри лежала коробочка неба, которая принадлежала раньше Занзасу, Цуна еще помнил этот отбитый уголок и то, как она смотрелась в его пальцах, распираемая пламенем ярости, и лев рвался наружу. Одна из створок была приоткрыта, Цуна подцепил ее пальцем. Изнутри на него пахнуло чем-то мертвым.